Каос и Бьёрнар. Олауг и Пончик

Вестли Анне-Катрине

— Не только. Вспомни, что ты должен нарисовать сегодня вечером?

— Нарисую, и ты тоже нарисуй! — сказал Каос.

В этот вечер рисовали все. Каос быстро лёг и рисовал в постели. Бьёрнар тоже рисовал, сидя в постели. И Эва рисовала в гостиной. И папа с мамой немного порисовали.

Но самое главное, что в тридцати

километрах от города дядя сидел у себя дома перед листом бумаги и задумчиво грыз карандаш И все они старались придумать, как сделать чтобы коляску Бьёрнара было легко возить снегу.

Что-то вроде домкрата

В эту пятницу Каос не пошёл к Бьёрнару. И не пошёл с мамой в аптеку. И не поехал в горы с папой на его голубом автобусе. Он ехал в другом автобусе и в другую сторону. Автобус, в котором Каос сидел на переднем сиденье сразу за спиной у шофёра, спускался вниз, в долину.

Каос ехал один, без папы и мамы, но ему не было страшно: шофёр автобуса работал вместе с папой, и Каос хорошо знал. А шофёр знал, куда едет Каос, потому Каос ехал с этим автобусом уже не первый раз.

В то утро Каос направлялся к тёте и дяде, жившим в тридцати километрах от города. Он не заметил, как прошло время, заглядевшись на шофёра, который то крутил руль, то переключал передачи. Здесь всё было больше и интересней, чем на папином автобусе. В микрофоне рокотал басовитый голос шофёра, обращающегося к входящим пассажирам. Шофёр смеялся, и рокот разносился по всему автобусу, между остановками шофёр напевал что-то себе под нос. Да и места, мимо которых они проезжали, тоже привлекали внимание Каоса.

Но вот автобус остановился. Шофёр за руку перевёл Каоса через дорогу и прошёл с ним до поворота. Отсюда к небольшому дому, рядом с которым стоял огромный сарай, вела неширокая дорожка.

— А дальше шагай сам! — сказал шофёр.

В окне дома Каос увидел улыбающуюся тётю, но он не сразу пошёл по дорожке — ему хотелось дождаться, когда автобус отъедет, чтобы помахать шофёру на прощание. Как бы сказать ему: "Спасибо за поездку!"

Не дождавшись Каоса, тётя вышла на крыльцо. Каос подбежал к ней.

— Здравствуй! — сказала тётя. — Как ты думаешь, где сейчас дядя?

— В кузнице или в мастерской!

— Правильно! Можешь пойти к нему, если хочешь. Ты успел дома позавтракать?

— Да! Сегодня мы не спешили, потому что мама встала рано, а папа ещё раньше!

— Ну, тогда беги к дяде.

Каос снял рюкзак, в котором лежали шерстяные носки, свитер, лыжные штаны, тапочки и альбом для рисования. Прислушавшись, он услышал негромкий звон, это означало, что дядя работает в кузнице. Каос побежал туда.

В горне пылал огонь. Дядя наступал ногой на большой кожаный

мешок, который назывался мехи, воздух из мехов дул в горн, и огонь разгорался ещё сильнее. Каос остановился в дверях, наблюдая, как дядя щипцами берёт металлический брус и держит его в огне. Когда брус нагревался и делался огненно красным, дядя клал его на наковальню и гнул или расплющивал, в зависимости оттого, что мастерил. Сейчас ему нужно было немного согнуть брус с одного конца и сделать на нем зазубрины. Дядя снова подержал брус в огне, а потом стал стучать по нему молотом. 3aметив Каоса. он кивнул ему:

— Посиди там, на скамейке!

Дядя не хотел, чтобы Каос подходил слишком близко к раскалённому железу.

— Можно, я подложу ещё дров? — спросил Каос, ему хотелось почувствовать себя помощником кузнеца.

— Не надо, я уже кончил. Сейчас мы с тобой пойдём в мастерскую.

Каос не мог понять, зачем дяде понадобилась такая зазубренная железная палка, но дядя надел на эту палку ручку и сказал:

— Это у нас тормоз. Ясно? — Потом он открыл дверцы шкафа и выкатил из шкафа коляску.

Каос от удивления забыл закрыть рот. Коляска как две капли воды была похожа на коляску Бьёрнара и вместе с тем не похожа. У этой коляски имелся настоящий руль! Он был прикреплён между двумя маленькими передними колёсами и стальным тросом соединялся с задними колёсами.

— Смотри! — сказал дядя и стал крутить ручку, приделанную сбоку коляски. Колёса приподнялись, и их место заняли полозья! Да-да, два больших полоза вместо больших колёс и два поменьше вместо маленьких. Эти полозья были шире, чем полозья у санок, и уже, чем лыжи. На них не было креплений, зато были крючки, и к этим крючкам дядя прикрепил стальной трос, соединённый с рулём.

— С помощью руля Бьёрнар сможет править коляской, неважно, едет ли он на колёсах или на полозьях, — сказал дядя. — Установить на коляске руль дело нехитрое, труднее сделать так, чтобы колёса и полозья не нужно было менять каждый раз. Иначе, какая радость от прогулки? Теперь по улице Бьёрнар может ехать, как на санях, а захочет заехать, к примеру, в магазин, покрутит ручку — и вместо полозьев опустятся колёса. Здорово, а?

— Здорово! — согласился Каос. — Я тоже нарисовал коляску для Бьёрнара, но её должны тянуть олени. — Каос давно мечтал покататься на оленях и надеялся, что он проедется вместе с Бьёрнаром на придуманной им коляске.

— Коляска с оленями? Замечательная мысль! — сказал дядя. — Такую коляску мы соорудим для Бьёрнара, когда он поедет в горы. Вы сядете в коляску, а мы, взрослые, впряжёмся в неё, будто олени. Договорились? А сейчас давай закончим ту коляску, что придумал я. Нам осталось только приделать тормоз, чтобы Бьёрнар мог в любую минуту сам ее остановить. Вдруг она нечаянно поедет вниз по склону, всё-таки у нас тут горы. — И дядя снова принялся за работу.

— А как ты сделал, что коляска может подниматься и опускаться? — спросил Каос.