Капец и немцы в сарае
Шрифт:
– Дэржи, дэржи, – хрипел Дима, поддерживая, медленно сползающего на пол, басиста.
– Дьержу, – ответил Дема тоже не своим голосом. Георг поднял довольно улыбающуюся рожу, и что-то присюсюкивая, потянулся к Деме. Тот отвернулся. Георг поцеловал его в щеку. Дема тут же отпрыгнул в сторону, тщательно вытирая щеку. Дима крякнул под весом немца, и честно высказался в адрес брата.
Дима все же не удержал Георга, и тот свалился на пол. К нему подошли Каулитцы и подняли его. Но тут Георг выдал ТАКОЕ, чего близнецы явно не ожидали. Он коротко махнул рукой, чтобы его не трогали, потом кашлянул,
– Komm und rette mich, Ich bin в стэльку иннэрлихъ.
Билл схватился за сердце, ему стало дурно. Том тоже перебывал в шоке. Уж не знаю, что значит это «иннэрлихъ», но судя по слову перед ним, не трудно догадаться.
Тем временем я снова перевела взгляд на Дему и Дима, которые ржали в сторонке.
– Вы научили? – спросил Миша.
– Я, я, натюрлихъ! – серьезно и гордо ответил Дима, ударив себя кулаком в грудь. И все трое снова заржали.
Я оценивающе посмотрела на них.
Заметив меня, все трое заткнулись и встали по стойке смирно.
– Признавайтесь, пили? – спросила я.
– Нэт! – заплетающимся языком ответил Дима. Почему-то когда они пили, то звук «е» автоматически заменялся на «э».
– Дыхни! – потребовала я. Дима долго отнекивался, потом все-таки дыхнул. У меня аж в глазах защипало. Никакой алкотестер не нужен!
– Так, ну с этим все понятно, – откашлявшись, сказала я, и перешла к Деме.
– А ты пил? – Дема отрицательно мотнул головой.
– Признавайся, пил? – Дема повторил то же движение.
– Тогда скажи Гибралтар! – сказала я и победно посмотрела на него.
– Гир…Гибл…- начал Дема пробовать, но, в конце концов, опустил голову и честно признался: пил.
Тем временем дверь снова открылась, и на пороге появились Штохман и Шеффер. Причем Редрик шел, запрокинув голову назад, а Густав поддерживал его под локоть.
Вокруг глаза клавишника налился темный синяк.
– О… – протянул Чернов, а Дема присвистнул.
– Да пошли вы! – огрызнулся Редрик и скрылся в ванной комнате.
Мы все дружно засмеялись. И все-таки все хорошо, что хорошо кончается.
На самом деле, это было еще только начало…
====== Глава 6. Большая стирка ======
POV Avtor
Два дня было тихо, без приключений.
Первое время немцы вели себя просто отвратительно. Активно строя из себя мега звезд, они относились к нам как к персоналу отеля. Естественно, наши тоже не оставались в долгу.
Дима отпускал в сторону немцев множество шуток, часто двусмысленных. Главными жертвами Чернова стали близнецы Каулитцы. Хотя и о Георге и о Густаве у него было не лучшее впечатление. Зря говорят, что Билл такой пафосный, а Георг с Густавом тихоня и скромняга. Нет, это было далеко не так… звезды – есть звезды. Еще даже неизвестно, у кого запросов было больше. В общем, Диме общество немцев не нравилось капитально, и он их в открытую называл Токио Борделем.
Вадим был куда спокойней. Ему было глубоко пофигу. Есть они – нет их. Единственное, ему не нравилось, так это как на него поглядывал Том. Порой Деме даже казалось, что том подмигивает ему или делает какие-то знаки внимания. Однако ударник сваливал это на игру света, слабое зрение, галлюцинации и т.д. Билл так же мало нравился Деме. Фактически,
И Геля подсознательно сравнивала Билла с Демой, Тома с Димой, Георга с Мишей… разве что Редрик с Густавом были несравнимы.
Мише тоже было глубоко пофигу. Только, в отличии от Чернова и Дёмина, ему больше всех не нравился Георг. Но это скорее было чисто профессиональное, так как Миша не любил конкуренцию, а Георг все-таки тоже басист.
Михаэль рос в богатой семье аристократов, ведущих свой род от каких-то графьёв. Тихую негласную грызню между родственниками он видел почти ежедневно. В их огромном загородном особняке вечно «не хватало» места его избалованным родственникам. Грызня была с утра до вечера и с вечера до утра. Поэтому, будучи привыкшем с детства к подобному поведению, Миша перестал реагировать на многое, и на многое закрывал глаза. Пафосное поведение немецких звезд. Внешний вид Каулитца младшего (да и старшего тоже). Открытая неприязнь русских… Он и не такое видел в жизни.
Гелю тоже общество немцев не радовало. Том вечно пытался якобы ненароком прижать ее в каком-нибудь углу. Билл казался ей странным и откровенно пугал девушку своим поведением. Он мог отказываться от любой работы или просто уходить глубоко в себя, что у Гели не получалось до него докричаться. Или наоборот отнимать у нее все подряд и с бешенным интузиазмом делать всю работу за двоих. Хотя первое происходило куда чаще. Геле хотелось помочь парню, но языковой барьер не позволял ей это сделать. Густав вечно нудел, ему постоянно что-то было не так. А когда он однажды заявил, что мясо в супе с жилками, Геля была готова ему этот суп на голову одеть, что она потом и сделала. Естественно, предугадать реакцию Шеффера было не сложно. Единственный немец, к которому у Гели не было претензий, это был Георг. Даже не Редрик, которого она знала уже черт знает сколько, а именно Георг. Возможно потому, что он редко показывался ей на глаза, а если и показывался, то всегда молчал. И не выказывал по отношению к ней никаких претензий.
А вообще все немцы были жутко избалованными белоручками.
Да и не только немцы бесили Гелю. Она, конечно же, не показывала каких-либо эмоций, но ее раздражали и Дема и Миша и Редрик. Разве что к Диме она была лояльнее, да и то, только потому, что любовь все-таки скрывает какие-то недостатки избранника.
Редрик же оставался единственной тоненькой ниточкой, связывающей русских и немецких музыкантов. Если бы не было Редрика, то эти вообще бы не разговаривали.
Хотя в последнее время к Редрику, так страстно жаждущему немецкого общения, тоже стало отношение не очень.
Напряженная атмосфера, царившая дома уже начала надоедать. Воздух, как будто состоял из водорода, одна искра – и все.
Искры случались довольно часто, но, к счастью «пожары» удавалось потушить довольно быстро.
С каждым днем отношения становились все хуже и хуже…
POV Angelina
Два дня прошли без происшествий, чему я была несказанно рада. Правда Дима часто подтыривал над Георгом из-за того случая с водкой. Но Редрик быстро шикал на него, и Дима затыкался, недовольно бурча «Иш, какие нежные… даже пить нормально не умеют»