Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви
Шрифт:
Почему мы стареем и умираем от старости?
Почему соотношение полов в популяциях иногда отклоняется от обычно ожидаемого 50/50? В посвященной этому вопросу краткой статье он впервые ввел в эволюционную биологию теорию игр — то самое нововведение, которое показало себя бесконечно плодотворным в руках Джона Мейнарда Смита.
Может ли естественный отбор благоприятствовать деятельному злому умыслу, в противоположность обычному эгоизму?
Почему столь многие животные собираются в стаи или стада, когда им угрожают хищники? У статьи, посвященной этому вопросу, было очень характерное название: “Геометрия для эгоистичного стада”.
Почему животные и растения прилагают столько усилий к расселению своего потомства повсюду, даже если оно расселяется в места, уступающие по качеству уже заселенным? Соавтором этой работы был Роберт Мэй.
Как в дарвиновском мире, эгоистичном в своей основе, может
Почему осенние листья приобретают заметную красную или желтую окраску? Рассуждая в характерной для него смелой — но убедительной — манере, Гамильтон предположил, что яркая окраска — это предупреждение от лица дерева, предупреждение насекомым, чтобы они не откладывали яйца на это дерево, предупреждение, подкрепляемое токсинами, точно так же, как желтые и черные полоски осы подкрепляются ее жалом.
Эта замечательная идея характерна для юношеской изобретательности Гамильтона, которая, казалось, с возрастом только росла. Ведь он совсем недавно предложил подходящую теорию того, как “гипотеза Геи”, которую прежде в основном высмеивали, может на самом деле работать в рамках настоящей дарвиновской модели. В марте этого года, когда его хоронили на опушке Уайтемского леса, его верная спутница Луиза Боцци произнесла над могилой несколько прекрасных слов, вспомнив поразительную ключевую идею этой работы, что облака — это на самом деле приспособление, выработанное микроорганизмами для собственного расселения. Она процитировала замечательную статью Билла “Ни одного не перевернутого камня: жизнь и смерть охотника на букашек”, в которой он высказал пожелание, чтобы, когда он умрет, его оставили на земле в амазонских джунглях, где его закопали бы жуки-могильщики на корм своим личинкам [203] .
203
См.: Times Literary Supplement, и September 1992. Первая публикация — на японском языке: Hamilton, W. D. My Intended Burial and Why // Insectarium, 28 (1991), 238-247. Переиздание на английском под тем же названием: Ethology, Ecology & Evolution, 12 (2000), 111-122.
Затем, в их детях, заботливо выращенных усатыми родителями на шариках размером с кулак, вылепленных из моей плоти, я улечу оттуда. Меня не будет глодать ни червь, ни грязная муха: преобразившийся и многочисленный, а наконец вылечу из земли с жужжанием, как пчелы из своего гнезда — притом жужжа громче, чем пчелы, почти как рой мотоциклов. И летучие жуки унесут меня, один за другим, в раскинувшуюся под звездами бразильскую глушь.
Луиза зачитала это, а затем добавила собственную элегию, вдохновленную его теорией облаков:
Билл, твое тело лежит теперь в Уайтемском лесу, но отсюда ты вновь попадешь в свои любимые джунгли. Ты будешь жить не только в жуке, но и в миллиардах спор грибов и водорослей. Поднятый ветром в тропосферу, ты образуешь облака и полетишь через океаны, будешь выпадать на землю и взлетать вновь и вновь, пока, наконец, капля дождя не соединит тебя с водой затопленных джунглей Амазонки [204] .
В итоге Гамильтона осыпали почестями, но это лишь подчеркнуло, сколь долго мир не мог оценить его по достоинству. Он получил немало премий, в том числе премию Крафорда и премию Киото. Но его волнующе откровенная автобиография являет нам молодого человека, мучимого неуверенностью в себе и одиночеством. Он не только был неуверен в себе. Он стал сомневаться даже в том, что вопросы, которыми он так одержимо занимался, вообще могут интересовать кого-либо, кроме него самого. Неудивительно, что это иногда вызывало у него сомнения в собственном психическом здоровье.
204
На панихиде Луиза сама зачитала оба эти отрывка. Второй отрывок вырезан на скамейке возле его могилы, установленной в память о нем его сестрой, доктором Мэри Блисс.
Этот опыт на всю жизнь выработал у него сочувствие к аутсайдерам, которое, быть может, и побудило его в последнее время встать на защиту непопулярной, если не сказать отброшенной, теории происхождения СПИДа. Как вы, возможно, знаете, именно это заставило его совершить в этом году роковое путешествие в Африку.
В отличие от других лауреатов важнейших премий, Биллу действительно были нужны деньги. Он приводил своих консультантов по финансовым вопросам в отчаяние.
Каждый день он ездил на велосипеде в Оксфорд из Уайтема — с огромной скоростью. Эта скорость так не вязалась с его копной седых волос, что, возможно, из-за этого он часто попадал в аварии. Автомобилисты не верили, что человек его возраста вообще может ехать с такой скоростью, и неправильно ее оценивали — с печальными последствиями. Мне не удалось найти документальных подтверждений повторяемой всеми истории о том, как однажды он влетел в салон автомобиля, приземлился на заднем сиденье и произнес: “Пожалуйста, отвезите меня в больницу”. Зато я нашел надежное свидетельство того, что полученный им грант от Королевского общества, чек на пятнадцать тысяч фунтов, вылетел на большой скорости из корзины его велосипеда.
Я впервые увидел Билла Гамильтона, когда он приехал в Лондон году этак в шестьдесят девятом, чтобы прочитать лекцию биоматема-тической группе, и я присоединился к ней, чтобы взглянуть на моего интеллектуального кумира. Не могу сказать, что я был разочарован, но он, мягко говоря, не был харизматичным оратором. Одна из стен аудитории была целиком занята доской. И Билл использовал ее на полную катушку. К концу занятия на стене не осталось и одного квадратного дюйма, не испещренного уравнениями. Поскольку доска доходила до самого пола, ему приходилось опускаться на четвереньки, чтобы писать на ней там, внизу, и от этого его бормотание становилось еще более неразборчивым. Наконец он встал, осмотрел свою работу с легкой улыбкой и после долгой паузы указал на одно из уравнений (знатокам может быть интересно, что это было знаменитое теперь уравнение Прайса [205] ), заявив: “Вот это мне очень нравится”.
205
Hamilton, W. D. Innate social aptitudes of man an approach from evolutionary genetics / Fox, R. (ed.) Biosocial Anthropology. London, Malaby Press, 1975.
Думаю, все его друзья могут рассказать собственные истории, иллюстрирующие его робкое и неповторимое обаяние, и из этих историй со временем, несомненно, вырастут легенды. Вот одна из них, за правдивость которой я могу ручаться, потому что был ее свидетелем. Однажды Билл пришел на обед в Новом колледже с большой канцелярской скрепкой, прикрепленной к очкам. Это было чересчур даже для Билла, и я спросил его: “Билл, а зачем ты носишь на очках скрепку?” Он посмотрел на меня очень серьезно. “Ты вправду хочешь это узнать?” — спросил он своим скорбным тоном, хотя я и видел, что губы его подергиваются от усилия подавить улыбку. “Да, — сказал я с энтузиазмом, — я вправду хочу это узнать”. “Видишь ли, — сказал он, — я заметил, что очки слишком давят мне на нос, когда я читаю. Поэтому я прикрепляю их скрепкой к пряди волос, и на нее приходится часть веса”. Тогда я рассмеялся, и он рассмеялся тоже, и я никогда не забуду ту прекрасную улыбку, которая озарила его лицо от смеха над самим собой.
В другой раз он пришел к нам в гости на званый ужин. Большинство гостей стояли с бокалами, выпивая перед едой, а Билл прошел в соседнюю комнату и осматривал мои книжные полки. Спустя какое-то время мы услышали тихое бормотание: “На помощь. Э-э, на помощь... наверное. Да, на помощь! На помощь”. Наконец мы сообразили, что это неповторимо сдержанный Билл звал на помощь, и призыв его был эквивалентен воплю: “НА ПОООМОЩЬ!” Мы бросились в комнату, где обнаружили его, как инспектора Клузо с бильярдными киями [206] , отчаянно пытающимся удержать книги, которые падали со всех сторон, оттого что полки обрушились ему на руки.
206
Сцена из комедии “Выстрел в темноте” (A Shot т the Dark, 1964) — Прим пер