Капитализм и свобода
Шрифт:
Предисловие
Эта книга — давно задуманный результат серии лекций, прочитанных в июне 1956 года на конференции в Уобашском университете. Конференцией руководили Джон Ван Сикль и Бенджамин Рогги, а финансировал ее Фонд Волкера. В последующие годы я прочитал аналогичные лекции на Волкеровских конференциях в Клермонтском колледже (организатор Артур Кемп), в Университете Северной Каролины (организатор Кларенс Филбрук) и в Университете штата Оклахома (организатор Ричард Лефтвич). В каждом случае я излагал содержание первых двух глав этой книги, посвященных принципиальным вопросам, а затем применял эти принципы к широкому кругу конкретных проблем.
Я признателен организаторам этих конференций не только за то, что они пригласили меня выступить с лекциями, но — в еще большей степени — за высказанную ими критику и замечания, а также за дружеские понукания записать эти
Высказанными в этой книге теоретическими воззрениями и многими деталями я обязан своим учителям, коллегам и друзьям, и в первую очередь группе выдающихся ученых, с которыми я имел честь сотрудничать в Чикагском университете, — Фрэнку X.Найту, Генри К.Саймонсу, Ллойду У.Минцу, Аарону Директору, Фридриху А.Хайеку и Джорджу Дж. Стиглеру. Я прошу у них прощения за то, что при изложении не сумел отметить авторства многих принадлежащих им идей. Я многому у них научился, и то, чему я научился, сделалось неотъемлемой частью моего собственного мировоззрения, поэтому я просто не знал, когда было нужно, а когда не нужно делать ссылки.
Я не осмелюсь назвать имена многих, перед кем я в долгу, чтобы не обидеть тех, кого я по случайности пропустил. Но я не могу не упомянуть своих детей, Дженет и Дэвида, чье нежелание принимать что-либо на веру принудило меня изложить специальные проблемы доступным языком и таким образом прояснило и мое собственное понимание, и, надеюсь, мое изложение этих проблем. Спешу добавить, что они также берут на себя часть ответственности, но не расписываются в тождестве взглядов.
Я свободно пользовался уже опубликованными материалами. В главе I переработан материал, напечатанный ранее под тем же названием, что сама книга, в сборнике «Essays in Individuality)) (Ed. by Felix Morley. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1958), а за тем в переработанном виде, но с тем же самым заглавием в журнале The New Individualist Review (Vol. I. № 1 [April 1961]). Глава VI представляет переработку одноименной статьи, впервые напечатанной в сборнике «Economics and the Public Interest» (Ed. by Robert A. Solo. New Brunswick, N. J.: Rutgers University Press, 1955). Фрагменты других глав также позаимствованы из разных моих книг и статей.
Рефрен «если бы не моя жена, книга эта не была бы написана» сделался общим местом академических предисловий. Но в моем случае дело обстоит именно так. Она собрала вместе обрывки разных лекций, свела в единое целое различные варианты, перевела лекции на язык, более близкий к литературному английскому, и была главной моей вдохновительницей на всем протяжении работы. Ссылка на ее участие, помещенная на титульном листе, разве что занижает ее роль.
Мой секретарь Мюриэль А.Портер в трудные минуты была для меня надеждой и опорой, и я перед ней в большом долгу. Она перепечатала большую часть рукописи, равно как и множество ранних вариантов и отрывков.
Капитализм и свобода
Посвящается Джанет и Дэвиду и их сверстникам, которым предстоит нести факел свободы на следующем круге
Введение
В своей инаугурационной речи президент Кеннеди сказал слова, которые потом часто цитировались: «Не спрашивайте, что может сделать для вас ваша страна; спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны». Поразительным знамением нашего времени сделалось то обстоятельство, что разногласия по поводу этой фразы сосредоточились на ее источнике, а не ее содержании. Ни первая, ни вторая часть этого заявления не выражает отношений между гражданином и государством, которые были бы достойны идеалов свободного человека, живущего в свободном обществе. Покровительственное «что может сделать для вас ваша страна» подразумевает, что государство мыслится в качестве покровителя, а гражданин — опекаемого, хотя такая точка зрения идет вразрез с убеждением свободного человека, что он сам несет ответственность за свою судьбу. Органистическое «что вы можете сделать для своей страны» подразумевает, что государство мыслится как господин или божество, а гражданин — как слуга или прислужник. Для свободного человека страна должна быть совокупностью составляющих ее индивидуумов, а не какой-то вышестоящей инстанцией. Свободный человек гордится общим наследием и верен общим традициям. Однако он смотрит на государство как на средство, инструмент, а не как на источник милостей и подарков и не как на господина или Бога, которому следует слепо поклоняться и которому нужно служить. Свободный человек не признает никакой национальной цели, если она не является консенсусом целей, к которым граждане стремятся по отдельности. Он не признает никакой национальной задачи, если она не является консенсусом задач, которым по отдельности служат граждане.
Свободный человек не будет спрашивать ни о том, что может сделать для него его страна, ни о том, что он сам может сделать для своей страны. Вместо этого он спросит: «Что я и мои соотечественники можем сделать c помощью государства» для того, чтобы нам легче было выполнять свои индивидуальные обязанности, добиваться своих отдельных целей и, прежде всего, защищать нашу свободу? Помимо этого вопроса он задаст и другой: «Как мы воспрепятствуем тому, чтобы созданное нами государство сделалось Франкенштейновым монстром и погубило ту самую свободу, которую мы поставили его охранять?» Свобода — это редкое и хрупкое растение. Разум говорит нам, а история подтверждает, что главную угрозу свободе представляет концентрация власти. Государство необходимо для сохранения нашей свободы, и оно же является инструментом, посредством которого мы можем пользоваться этой свободой, но, тем не менее, когда власть концентрируется в руках политиков, она превращается в угрозу нашей свободе. Даже если те, в чьи руки первоначально перешла власть, будут людьми доброй воли и даже если эта власть их не развратит, позже она и привлечет, и вырастит людей совсем иной породы.
Как мы можем использовать потенциал государства, избегнув в то же время опасности, грозящей свободе? Два общих принципа, воплощенных в нашей Конституции, заключают в себе ответ, защищавший до сих пор нашу свободу, хотя, будучи возведена в закон, она неоднократно нарушалась на практике.
Прежде всего, должны быть ограничены полномочия государства. Главная его функция должна состоять в том, чтобы защищать нашу свободу как от окружающих недругов, так и от наших сограждан: поддерживать закон и порядок, обеспечивать выполнение договоров между частными лицами и поощрять рыночную конкуренцию. Помимо своей главной функции государство может время от времени помогать нам совместно совершать то, что нам труднее или дороже совершить по отдельности. Однако всякое такого рода использование государства чревато угрозой. Избегать подобного использования государства у нас нет ни нужды, ни возможности. Но перед тем как это сделать, следует убедиться, что получаемые преимущества очевидны и велики. Опираясь главным образом на добровольное сотрудничество и частную инициативу (как в экономике, так и в иных видах деятельности), мы сможем добиться того, чтобы частный сектор служил противовесом сектору государственному и надежно охранял свободу слова, вероисповедания и мысли.
Второй общий принцип состоит в том, что государственную власть следует рассредоточить. Если уж наделять правительство властью, то лучше, чтобы оно пользовалось ею в графстве, а не в штате, и лучше, чтобы в штате, а не в Вашингтоне. Если мне не по душе то, что делают местные власти, будь то канализация, зонирование или школьное образование, я могу переехать в другое место, и хотя на такой шаг решаются немногие, сама возможность служит средством ограничения власти. Если мне не по душе то, что делает мой штат, я волен перебраться в другой. Но если мне не по душе то, что навязывает мне Вашингтон, в нашем мире ревниво оберегающих себя наций вариантов у меня маловато.
Разумеется, именно тот факт, что уклониться от распоряжений федерального правительства не так уж легко, делает централизацию столь привлекательной для многих ее сторонников. Они полагают, что она позволит им успешней проводить программы, которые, по их мнению, служат общественному благу, будь то перераспределение доходов в пользу бедных за счет богатых или в пользу государственных нужд за счет частных. В каком-то смысле они правы. Но у этой медали две стороны. Тот, кто имеет власть, чтобы делать добро, одновременно получает возможность творить зло; сегодня власть принадлежит одним, а завтра, возможно, — другим; еще важнее тот факт, что то, в чем один видит благо, другой усматривает зло. Великая трагедия погони за централизацией, равно как и погони за расширением государственных полномочий, заключается в том, что начинают ее по большей части люди доброй воли, которые сами же будут первыми скорбеть о ее последствиях.