Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»
Шрифт:
На семинаре в октябре 1999 г. с участием специалистов Аргентины и США было заявлено, что в год в стране отмывалось 15 млрд долл., в том числе 6 млрд долл.
– связанных с наркобизнесом.
Власти сознательно обеспечили большую прибыльность по долларовым вкладам по сравнению с депозитами в песо. Объемы сбережений в долларах и песо почти уравнялись, что стало ярким проявлением долларизации аргентинской экономики. Кредитование экономики также более чем наполовину стало осуществляться в долларах. Треть денежной массы, обращающейся в стране, - доллары. Обязательное резервирование стало осуществляться в долларах. За национальной валютой (песо) осталось лишь две сферы —выдача зарплаты и уплата налогов.
В экономику страны, в первую очередь в банковскую сферу, был открыт свободный доступ иностранному капиталу.
В результате за
Иностранный капитал проник во все сферы. Цены предприятий были сильно занижены. Под контролем ТНК оказались все ключевые отрасли экономики, в том числе предприятия ВПК. Иностранные инвестиции были направлены не на создание новых предприятий, а на скупку уже существующих (80% всех иностранных инвестиций). Стоило ФРС поднять учетную ставку, как привлекательность аргентинского рынка для иностранных инвесторов улетучилась. Началось бегство капитала, и остановить его правительство не смогло, т.к. валютный контроль был фактически отменен. Для компенсации потерь от бегства капитала правительство провело тотальную приватизацию по бросовым ценам. После проведения приватизации приток инвестиций в страну резко сократился (в 1994-1995 гг. их объем примерно равнялся аналогичному показателю до приватизации начала 90-х). К концу прошлого десятилетия были парализованы или демонтированы почти все отрасли экономики страны за исключением нефтяной промышленности. Ситуация в стране столь неблагоприятна, что отсюда бегут не только капиталы, но и предприятия. 1999 год был назван годом «великого переселения» промышленных предприятий из Аргентины в Бразилию, где инвестиционный климат якобы более благоприятен.
В апреле 1999 г. совместное исследование Министерства экономики Аргентины и МВФ показало, что на тот момент аргентинцы держали за границей не менее 90 млрд долл. Эта сумма превышала объем всех банковских депозитов в стране и в 4 раза - валютные запасы центрального банка. Она равнялась объему экспорта аргентинских товаров за 3,5 года.
Вот что отмечают в связи с опытом «реформ» в Аргентине С. Валянскийи Д. Калюжный:
«... Наши монетаристы нас убеждают, что инвестиционная привлекательность страны обеспечивается тремя основными условиями: стабилизацией инфляции, устойчивостью валютного курса и экономическим ростом. Будь все это - и капиталы потекут в страну рекой. У Аргентины были моменты, когда все это было одновременно. Однако почему-то капиталы не текли, а не очень грамотные аргентинцы, не сведущие в экономических теориях монетаристов, продолжали упорно вывозить свои капиталы за рубеж» [1321] .
«Реформы» имели для страны далеко идущие политические и социальные последствия. К концу 1999 г. экономика Аргентины перестала существовать как целостная система, ориентированная на интересы страны. Контроль иностранного капитала и МВФ над экономикой и финансами страны привел к потере ею политической самостоятельности. В 1997 г. страна получила статус «главного союзника США из стран, не входящих в НАТО». На международной арене выступает как сателлит и вассал по всем без исключения
вопросам. На сессии Организации американских государств Аргентина противопоставила себя всем латиноамериканским соседям, оказалась единственной страной Южной Америки, которая поддержала американскую доктрину «ограниченного суверенитета» для Латинской Америки (т.е. фактически поддержала право США на военную интервенцию в любую страну региона по типу интервенции в Югославии).
Доктрина, ориентированная на интересы крупного спекулятивного капитала, игнорирует проблемы подавляющей части населения страны. Аргентинцы были потрясены, когда в печать просочились данные секретного доклада Всемирного Банка «Бедность и распределение доходов в Аргентине».
Оказалось, что доходы 36,1% жителей страны не позволяют приобрести минимальную продовольственную корзину. 8,6% находятся в состоянии медленного умирания, т.к. потребляют калорий меньше физиологического минимума. Ниже порога бедности находятся 40% детей моложе 14 лет. В феврале 2000 г. Фонд в обмен на выделение нового кредита потребовал увеличить пенсионный возраст для женщин с 60 до 65 лет.
Главное же - Аргентина прочно «подсела» на «долговую иглу». Для поддержания паритета песо с долларом власти вынуждены были постоянно прибегать к крупным заимствованиям. Внешний долг, который сначала снизился благодаря приватизации (что активно использовалось в пропагандистских целях), вскоре стал быстро
В период 1991-1997 гг. он вырос почти на 50 млрд долл. и достиг величины 110 млрд долл., а в конце 1998 г. подскочил до отметки в 144,2 млрд долл.
Интересно, что рост внешнего долга шел быстрее, чем рост ВВП, и намного быстрее, чем рост реального сектора экономики. Это означает, что в ходе реформ Кавалло (министр экономики Аргентины в начале 1990-х) хозяйство страны не развивалось, а проедалось, накладывая все более тяжелое бремя на следующие поколения.
Блеф чилийского «чуда» [1322]
Не менее интересен опыт «реформирования» экономики в другой стране Латинской Америки - Чили, которую многие считают «испытательным полигоном» монетаристов. В послевоенный период американцы сделали большие инвестиции в добывающую промышленность Чили (прежде всего медную) и владели большей частью предприятий отрасли. В 1970 г. к власти пришел социалист Сальвадор Альенде.Его правительство национализировало не только добывающие предприятия, но также банки и предприятия других отраслей. В сентябре 1973 г. режим Альенде был свергнут при помощи ЦРУ Генерал Пиночетвернул собственность частным владельцам. Вокруг генерала собралась группа чилийцев-экономистов (около 30 человек), которые в свое время изучали экономику в университете Чикаго и стали ярыми поклонниками Милтона Фридмана - проповедника теории «свободного и саморегулирующегося рынка». В 1970-е - 1980-е гг. команда экономистов-монетаристов проводила эксперимент со страной на основе рецептов монетаризма М. Фридмана.
Программа монетаристов, которая была разработана еще до того, как на свет появился «Вашингтонский консенус», включала в себя:
а) дерегуляцию рынка;
б) либерализацию внешней торговли;
в) резкое сокращение денежной массы;
г) экономию (сокращение) правительственных расходов;
д) сворачивание профсоюзов;
е) приватизацию социальных программ (прежде всего пенсионного обеспечения);
ж) полное переписывание законов и конституции.
В первые два года (первый этап) реформ (которые начались уже через год после прихода к власти Пиночета) проводилось сжатие денежной массы и сокращение правительственных расходов.
Следствием первого этапа стало следующее: безработица возросла вдвое - с 9,1 до 18,7%; производство упало на 12,9%. Это была самая сильная депрессия в стране начиная с 30-х годов.
На втором этапереформ (с 1976 г.) началось активное привлечение иностранного капитала в страну. Только займы в период 1977-1981 гг. увеличились в три раза. В период 1976-1981 гг. происходило то, что принято называть «экономическим чудом»: среднегодовые темпы прироста общественного продукта равнялись 6,6%. Однако это обман: на самом деле никакого «чуда» не было. В данном случае имело место то, что называется универсальным правилом: «чем глубже депрессия, тем больше последующий рост». Механизм этого «роста» очень прост. В момент депрессии миллионы рабочих теряют работу, заводы простаивают. Во время подъема рабочие возвращаются на свои места и возникает видимость роста. Такой рост достижим быстро и без особых трудов и жертв. Настоящий рост предполагает не только достижение предкризисной точки, но и дальнейшее наращивание производства с помощью инвестиций и создания новых рабочих мест. При реализации неолиберальных рецептов можно достигать видимости роста, настоящий же рост невозможен. Так, после спада 1980-1982 гг. в американской экономике при Рейгане, который дал толчок развитию неолиберализма как внутри страны, так и в мире, начался подъем, однако его со всей справедливостью можно назвать «ложным» ростом. При этом надо иметь в виду, что в рамках неолиберальных моделей развития имеет место в основном «дутый» рост, связанный с развитием непроизводительного сектора.
С 1977 по 1981 г. 80% прироста общественного продукта Чили приходилось на финансовый сектор и другие «виртуальные» сектора экономики (реклама, маркетинг и т.д.). В доле прироста общественного продукта была велика доля международных валютных спекулянтов, привлеченных высокими процентными ставками (в 1977 г. они были равны 51% , что было рекордом среди всех стран).
Итак, экономическое чудо в Чили было «дутым», «фиктивным».
Третий этапреформ начался в 1982 г., когда в мире началась экономическая депрессия (вызванная отчасти долговым кризисом). Депрессия больно ударила по чилийской экономике, она лежала в руинах.