Капитан Быстрова
Шрифт:
— К Мотылькову не успеем. Расстреляют в спину…
— Надо остановиться! — решительно сказала Наташа. — Их же двое! Справимся…
— Нельзя! Из Неглинного сейчас выступит подмога, и мы не успеем уйти. В район прибыли эсэсовцы. Целый батальон…
За поворотом дороги всадники на момент скрылись от взоров преследователей. Воспользовавшись этим, Бок и Вася соскочили с коней. Они передали Наташе поводья.
— Вася останется со мной. А вы с конями скачите дальше по дороге. На подъеме из ложбины немцы увидят вас и
Наташа не двинулась с места:
— Я останусь с вами!
— Не валяйте дурака! — рассердился Бок и ударил кулаком по крупу Наташиного коня: — Пошла!
Лошадь сорвалась с места в галоп.
— Потом оглянетесь, сориентируетесь! — крикнул вдогонку Тенгиз.
Вася смотрел на него широко открытыми, вопрошающими глазами. Опасность и, как ему казалось, безвыходность положения лишали его необходимой выдержки.
— Убьют нас так-то… Прячься в траве! — скороговоркой проговорил он. — Мы в затылок их снимем. Пусть проедут…
И, не дожидаясь ответа, бросился в сторону от дороги, надеясь скрыться за кустарником.
— Назад! — крикнул Бок. — Ложись сюда!
Вася подчинился приказу и с виноватым видом торопливо лег на указанное ему место.
Бок спрятался за толстым пнем, торчавшим у самой дороги. Немцы могли увидеть его только в непосредственной близости, метров за десять — пятнадцать от себя. Неожиданность нападения, на которую рассчитывал Бок, была его единственным преимуществом.
Он вставил в гранаты запальные трубки, сбросил с рукояток предохранительные кольца и, придерживая пальцами планки, освобождающие ударник, повернулся к Васе:
— Раньше, чем брошу, не стреляй…
Гул мотоциклов нарастал. Предположение Бока сбывалось. Немцы видели несущихся всадников и не думали о засаде. Они спокойно, не сбавляя газа, один за другим повернули на спуск.
Пальцы Бока отпустили прижатую планку гранаты, та мгновенно ожила и зашипела. До взрыва осталось три-четыре секунды.
Вот из-за поворота вылетел передний мотоцикл, первая граната полетела навстречу оторопевшему немецкому солдату.
Бок приподнялся для повторного броска.
Из облака пыли, поднятой взрывом и падением мотоциклиста, вырвался второй немец и, уперев в живот автомат, с ходу выпустил очередь в партизана. Тот качнулся, но гранату все же успел бросить. Она не долетела и взорвалась ровно посредине между ним и мотоциклистом.
Бок упал на траву.
Меткой очередью Вася тут же убил немца. Мотоцикл промчался прямо по откосу, бешено затарахтев колесом, разом умолк.
Мальчик опрометью кинулся к неподвижному Боку.
Услышав взрыв гранат и автоматную стрельбу, Наташа с трудом удержала коней. В ложбине стояла полная тишина. «Все! Погоня ликвидирована…»
Радостная и обнадеженная, она торопливо повернула обратно — туда, где рассталась с товарищами. То,
Бестолково копошась, Вася старался посадить Бока, не подававшего признаков жизни, а он выскальзывал из ослабевших рук мальчика и снова валился на землю.
— Товарищ капитан! Убили его, сволочи! — встретил Быстрову растерявшийся Вася. — Немец очередью полоснул… Грудь в крови…
Темно-бурое пятно расползалось по зеленой гимнастерке Тенгиза. Из угла рта скользнула тонкая струйка крови.
Соскочив на землю и бросив коней, Наташа трясущимися руками стала расстегивать воротник Бока. Пальцы не слушались.
Наконец ей с трудом удалось расстегнуть показавшиеся удивительно грубыми металлические пуговицы на гимнастерке. Под правой ключицей чернели два маленьких отверстия. Пули прошли навылет, и на правой лопатке две глубокие рваные раны слились в ужасную восьмерку.
— Едем скорее! — заторопил Вася. — Сейчас из села погоня пойдет. Не уйти тогда…
— Ты хочешь бросить товарища?
— Живого бросать не стану, а он — мертвый…
— Нет, живой!
— Не вижу я, что ли! Потому тикать надо в лагерь… Километров семь лесом пробираться. Не то поздно будет. Разве нам отбиться вдвоем, если нагрянут?!
— Пойми, Вася, он жив! Он потерял сознание… Такие раны не смертельны. Он может выжить, если вовремя оказать помощь. Поднимай… Оттащим в кусты.
Лошади, переступая с ноги на ногу, выжидали момент, чтоб сорваться с места и ускакать, поджимали уши и, похрапывая, тревожно косили испуганные глаза.
От Васи не ускользнуло беспокойство коней. Он торопливо подошел к ним и, собрав поводья, привязал их к дереву. Подчинившись Наташе и поверив ей, он стал надеяться на благополучный исход постигшего их несчастья. В мальчике родилась готовность идти на любой риск ради спасения товарища. Если Бок жив, они обязаны его спасти.
Когда они оттянули Тенгиза в сторону от дороги и спрятали за куст, Наташа вспорола ножом рубашку Бока. В это мгновение лицо раненого перекосилось, он шевельнул головой и открыл глаза. Говорить Тенгиз не мог: рот был полон крови. Он страдальчески посмотрел на Наташу и Васю, виновато улыбнулся. Потом движением головы указал на лошадей и потерял сознание.
Вася всхлипнул:
— Отсылает нас… Спасаться велит… Бо-ок! Не помирай!
— Замолчи! — всерьез рассердилась Наташа. — Слушай внимательно: это приказ…
— Говори, — ответил Вася.
— Лошадей здесь увидят… Заведи их подальше в лес… Двух привяжи. Их возьмем потом. На своей что есть духу скачи в лагерь за помощью. Найдете нас вон на том холмике, у края леса. Там мне, в случае чего, легче будет обороняться. Понял? Бока я перевяжу и донесу туда… Пусть возьмут носилки и врача… Не теряй времени. Помни: от твоей расторопности зависит его жизнь!