Капитан Чехович задание выполнил!
Шрифт:
Ч. Прежде всего я испытал огромную радость, узнав, что возвращаюсь на родину. И хотя это звучит парадоксально, но я опасался, что именно это чувство переполнявшей меня радости может выдать меня. Я решил оставить свой «мюнхенский дом» в таком состоянии, чтобы не возбудить ни малейших подозрений.
Р. Если бы вам предложили вновь выполнить подобную миссию, пригодился бы приобретенный вами опыт?
Ч. Конечно. Я выполнил бы задание еще лучше. Взялся бы я за выполнение нового задания? Да. Я ведь офицер разведки.
Януш Кольчиньский
ПЕРЕД
К. Сегодня у нас в студии находится капитан Анджей Чехович. Мы сердечно приветствуем вас, Анджей, и поздравляем с большим успехом.
Ч. Большое спасибо.
К. Сначала скажите несколько слов о себе. Как вы пришли в разведку? Как готовились к выполнению ответственной и очень трудной задачи?
Ч. В семье меня воспитывали в патриотическом духе. В 1962 году я окончил исторический факультет Варшавского университета. Меня всегда интересовала история и особенно традиции борьбы за независимость. Я собирал различные материалы на эту тему. С детства увлекался книгами о разведчиках. После окончания Варшавского университета решил посвятить себя разведке. Готовили меня очень тщательно. Я прошел целый ряд специальных испытаний, прежде чем мне дали это задание. Мой шеф и другие мои начальники не скрывали, что задание это трудное и очень сложное.
К. Какие чувства вы испытывали, получив такое задание?
Ч. Мое состояние тогда трудно передать. Я был готов ко всему. С одной стороны, конечно, меня мучили сомнения, сумею ли я справиться с заданием, а с другой — я гордился, что именно мне поручили эту миссию, что мне оказали большое доверие.
К. Какие задачи были поставлены перед вами?
Ч. Я должен был изучить центры политической и идеологической диверсий на Западе, и прежде всего деятельность радиостанции «Свободная Европа», где сходятся все нити остальных центров диверсии, таких, как «Культура» [2] , различные «институты советологии», сионистские организации, «конгресс свободы культуры» и т. д.
2
Журнал, издаваемый в Париже реакционными кругами польской эмиграции. — Прим. авт.
К. Да, это сложное задание. Ведь «Свободная Европа» — это главный центр идеологической диверсии. Впрочем, все центры идеологической диверсии окружены особой заботой со стороны разведок и контрразведок наших противников. Не так ли?
Ч. Да, это так. Но наша разведка уже имела целый ряд данных, с которыми я подробно ознакомился. Я заранее знал, какие люди работают в «Свободной Европе», их образ мыслей, отношение к беженцам. А ведь я должен был изображать из себя именно беженца. Я заранее получил точные характеристики отдельных лиц и всей организации в целом.
К. Значит, в процессе подготовки вас уже в определенной степени информировали и вооружили для выполнения этой задачи?
Ч. Да.
К. С чего вы начали выполнение поставленной перед вами задачи?
Ч. Сначала я официально выехал в Англию. Каждый поляк может выехать на Запад по приглашению родных и знакомых. Но Англия не была моей целью, это, конечно,
Я остановился в Кельне и попросил политического убежища. Из полицейского участка, куда я обратился, меня в автомашине отвезли, кажется, в главную комендатуру города. Там меня поместили в камеру, а на другой день ко мне явились два детектива с поднятыми воротниками, как их порой и показывают в фильмах, и отвезли в лагерь для беженцев в Цирндорфе. Это было уже вечером. Портье, который там дежурил, выдал мне какое-то одеяло и матрац. Затем меня отвели в комнату, где находилось человек тридцать — сорок. Это была комната, так сказать, временного пребывания, где обычно беженцы проводят два-три дня. Мне здесь довелось прожить несколько дней с людьми, которых больше никогда в жизни не хотел бы встретить.
К. Не сладко выглядит эта свобода?..
Ч. Вы правы. На эту тему мне есть что рассказать, но это как-нибудь в другой раз… На следующий день начались допросы. Самым важным был первый допрос. Его проводил офицер западногерманской разведки. Этот господин вытянул из меня все жилы. Допрос продолжался в течение пяти дней. Я вынужден был, по крайней мере, шесть или семь раз рассказывать свою биографию. Немец спрашивал меня о различных моментах из этой биографии, при этом то в одном плане, то в другом.
К. Он хотел вас поймать?
Ч. Да, но это ему не удалось. Офицер западногерманской разведки в своем заключении, видимо, написал, что я представляю интерес как по своему образованию, так и по связям в Польше и мог бы сообщить нечто важное для американской разведки, с которой сотрудничает западногерманская разведка. Мое дело передали в Нюрнберг. Выглядело это так: ежедневно за мной приезжал автомобиль из Нюрнберга, меня привозили к довольно угрюмому зданию, и начинались допросы.
Вел допрос офицер американской разведки, но были там также английский офицер и представители западногерманской разведки. Спрашивали меня по очереди, в зависимости от специальности. Один интересовался политическими вопросами, второй — общественными, третий — экономическими и т. д. После завершения всех требуемых формальностей меня сфотографировали, взяли отпечатки пальцев и, наконец, оставили в покое. Теперь мое дело передали в так называемый «суд», который решал вопрос о предоставлении права политического убежища. Вскоре это право мне было предоставлено, и меня отправили в пересыльный лагерь в Мюнстер, на север Западной Германии. Там я пробыл три месяца, а потом, получив документы, поступил на службу в охранную роту Британской рейнской армии. Однако еще в ходе допросов я установил контакт с представителем «Свободной Европы».
К. Разве представители радиостанции участвуют в допросах?
Ч. Конечно. Представитель радиостанции вы-дает себя за корреспондента, на самом же деле это агент американской разведки, получающий информацию о беженцах от руководства лагеря в Цирндорфе. Пока я находился в лагере, кто-то из американских офицеров посоветовал представителям «Свободной Европы» обратить на меня внимание, считая, что я могу дать полезную информацию. Первый контакт со мной установил некто Которович. Между прочим, он умер еще до того, как меня приняли в «Свободную Европу». Которовичу в большой мере я обязан тем, что установил непосредственный контакт с Новаком.