Капитан чёрных грешников
Шрифт:
— В Бретани неплохо, только пришлось бы работать на виду и с такими людьми, которые не понимают, в чем вся штука.
— То есть?
— То есть с людьми, которые во всем этом видят только политику, а рыбку в мутной воде, как сказал наш друг, Коробейник, ловить бы не позволили.
— Ты тоже так думаешь, Коробейник? — сказал второй из черных братьев.
— Точно так.
— Думаешь, тут есть чем заняться?
— Я вам только одно могу сказать, — ответил Коробейник (так уж его тут и прозвали). — У меня для капитана есть новости очень важные.
— Так, значит! А где же сам капитан?
— Как всегда: везде и нигде.
— Ты его видел? Или кто-нибудь вообще?
— Нет. Я получил пароль по почте.
— Ах, так! И откуда он был отправлен?
— Из Экса.
— Там был назначен сбор на сегодня?
— Да, в пустой скале в Долине Мертвеца. Не тревожьтесь, капитан придет, — хладнокровно сказал Коробейник.
— А мы ведь еще не все в сборе, — сказал другой из братьев, — далеко нет. Правда, двое друзей уже в трактире "Черный голубь".
— Это я знаю, — сказал Коробейник.
— Правда? Откуда тебе знать?
— От того кучера дилижанса, которого вы так здорово перепугали.
Шестеро черных братьев расхохотались.
— Это хорошо, что перепугали, — продолжал Коробейник, — нам этот страх еще как пригодится.
— Почему это?
— Нынче же вечером о черных грешниках заговорят по всей округе, даже еще не увидав нас.
Когда Коробейник произносил эти слова, послышался шум, и все взгляды уставились на подземный ход, который вел в зал совещаний.
Там стоял человек.
Как и все, он был в черном балахоне, лицо закрывал капюшон. Но кроме этого он, в отличие от других, имел на плече серый бант — очевидно, знак его власти. Все разом воскликнули:
— А вот и капитан!
Из-под капюшона сверкнули глаза. Вошедший был среднего роста, энергичная поступь, мощный и гибкий стан его говорили о том, что человек этот довольно молод.
— Братья, — сказал он с легким южным акцентом, — капитан приветствует вас.
— Да здравствует капитан! — воскликнули черные братья.
— Вас только семеро?
— Да, капитан.
Один из грешников уточнил:
— Мы только что спустились с Альп.
— Хорошо.
— А я Коробейник, — представился последний из прибывших, не поднимая капюшона.
— А, Коробейник, друг мой! — ответил капитан. — Ты сейчас из Фрежюса?
— Да, капитан.
— Братья, капитан приветствует вас
— Нового ты мне ничего не скажешь. Я все знаю: особа высадилась на берег.
— Ах, так вы уже знаете…
— Я все знаю.
— Правда? — с улыбкой переспросил Коробейник. — бьюсь об заклад, что не все.
— Что это значит? — высокомерно спросил капитан.
— У меня для вас есть очень интересные новости.
— Так говори.
— Нет, не здесь, — ответил Коробейник.
— Да почему же? — воскликнули остальные.
— Поскольку то, что мне нужно сказать капитану, касается его одного.
Сидевшие у костра заворчали.
— Гром вас разрази! — воскликнул капитан, и глаза его вдруг вспыхнули. — Кто здесь хозяин? Коробейник хочет говорить со мной наедине, а я хочу его выслушать. Раз так — остальные тут ни при чем.
С этими словами он взял Коробейника за руку и вывел в туннель. Там они говорили вполголоса, и разговор их продолжался более четверти часа.
Черные грешники ни слова не расслышали из их беседы, но не раз до них долетал короткий сухой смешок.
— Похоже, новости капитану понравились — заметил один из братьев.
Наконец собеседники вернулись.
— Теперь слушайте меня, — сказал капитан, усевшись среди своих таинственных солдат. — Составляем план кампании.
Эти слова встретил одобрительный ропот.
— Ждать никого не будем, — сказал Коробейник. — Сегодня должны подойти еще двое.
— Из "Черного голубя"?
— Да.
— А остальные?
— Будут понемногу подъезжать. Они все издалека.
Все ждали приказаний капитана.
— Вы понимаете, друзья мои, — начал он, — что первым делом нам нужно наказать кого-нибудь за политику, иначе сразу же подумают, что мы шайка простых разбойников.
— А мы и есть простые разбойники, — сказал Коробейник себе под нос.
Капитан сурово посмотрел на него и продолжал:
— В позапрошлом году пастор Дюфур выдал двоих людей жандармам.
Думали, что эти двое подожгли ферму, но доказательств не было, и позднее их признали-таки невиновными. К несчастью, одного из них уже отправили на гильотину, а другого далеко на каторгу. А виноваты они были только в том, что, не желая быть арестованными, несколько часов отбивались, сидя в амбаре у околицы той деревни, где Дюфур был пастором. Потом они поняли, что им не отбиться, убежали и прятались три дня и три ночи в зарослях утесника близ пруда. Выгнал их оттуда только голод. Ночью они постучались к Дюфуру и попросили поесть. Дюфур принял их, как родных, сказал, что укроет, накормил, спать уложил, а сам, пока они спали, побежал в жандармерию.
— Это все мы знаем, — сказал Коробейник.
— В той деревне, — продолжал капитан, все были протестанты, а двое бедняг — католики и роялисты, но все равно все возмутились, Дюфура выгнали из дома и пришлось ему из тех мест уехать.
— Правда? И куда же он поехал?
— В Марсель, там и прятался. Потом все утихло, кое-что забылось, и он вернулся, но на тот берег Дюрансы переехать не посмел: так и остался на этом, в одиноком домике между Сен-Полем и Кадарашем.
— С него и хотите начать, капитан?