Капитан-командор
Шрифт:
Так продолжалось с неделю, точнее, даже дней десять, пока как-то вечером в комнату Громова не постучался француз с важным известием о том, что войско полковника Роджерса двинулось к океану. Часть солдат шла пешком по берегу, но большинство сплавлялось вниз по реке, в том числе — используя захваченные у ямаси плоты и лодки.
— Лазутчики донесли — англичане в двух днях пути отсюда, — Шкипер многозначительно постучал пальцами по столу. — Нам следует поспешить.
— У меня все готово, —
— Об этом не беспокойтесь. Полагаю, к ночи что-нибудь да зайдет. Мы выступим утром, как можно раньше.
— Опять море, — после ухода француза Бьянка со вздохом качнула головой. — Опять корабли, кровь…
— Милая, здесь нам оставаться нельзя, ты же знаешь.
— Я понимаю, — кивнув, баронесса прижалась к любимому. — Знаешь, Андреас, мне почему-то страшно. Словно бы все опять повторяется по новому кругу! Опять захватываем какое-то судно, опять поплывем неизвестно куда…
Громов с нежностью погладил девушку по плечу:
— У нас нет другого выхода, милая. В Испанию нам нельзя — мы враги для обеих сторон. Вздернут, разбираться не станут. А в Новой Англии мы постараемся отыскать старых друзей. Рамон Каменщик, Деревенщина Гонсало, Мартин с Аньезой… помнишь их?
— Да уж не забыла. Только где их искать? В Бостоне, в Плимуте? А, может быть, они сошли с корабля где-нибудь в Новом Амстердаме или вообще — в Филадельфии… Иголки в стоге сена! Впрочем, я понимаю, что выбирать не из чего. Или захват корабля, или смерть на виселице… а для меня — так и на костре, чего уж хуже? Дашь мне фузею или пистолет?
— Нет, милая. Уж тебе-то точно не придется брать судно на абордаж, — тихо промолвил Андрей. — А вот лодки в бурном море — не избежать, так что готовься.
— Я давно ко всему готова, мой дорогой, — Бьянка сверкнула глазами и неожиданно рассмеялась. — Кто бы мог подумать каких-нибудь два года назад, что баронесса Кадафалк-и-Пуччидо, бывшая владелица земель в Калелье, Матаро и Манресе, наследница знатного и древнего рода, вдруг окажется никем. Никем! И никому не нужной!
— Неправда! — поцеловав девушку в губы, резко возразил молодой человек. — Ты нужна мне! Очень нужна, поверь.
Бьянка вновь засмеялась:
— Я знаю. Наверное, это и есть сейчас самое главное, остальное — не так уж и важно. Но… я буду переживать за тебя! Ведь захватом одного корабля, думаю, дело не кончится. Более того, полагаю, что с этого-то все и начнется!
— Умная ты у меня, — целуя девичье ушко, с улыбкой произнес Громов.
— Просто я хорошо знаю людей. Ой… мне щекотно! Ну… перестань же!
— Разве тебе не нравится? — Ладонь Андрея скользнула за лиф платья, нащупав упругую грудь.
— Нравится, — прикрыв глаза, прошептала девчонка. — Очень…
— Так что же ты говоришь — перестань?
— Понимаешь… вовсе не всегда мужчина должен слушать женщину. Не всегда… ах…
Словно в омут, молодой человек бросился в синие глаза, полные страсти и неги, утонул, да и хотел утонуть, ощутив на губах соленую терпкость поцелуя, гладя руками горячую кожу, стройную линию позвоночника, возбуждающую ямочку пупка…
Освобожденные от одежд тела лежали на широком ложе, и старое лоскутное одеяло согревало их, как могло. А еще согревала — любовь…
Едва только забрезжил рассвет, как Громов с баронессой Бьянкой, шкипер Антуан, Том и четыре негра-носильщика уже были на мысе. Андрей проворно установил фальконет на ножки, выбирая удобный для обстрела сектор, куда, как указал француз, погонят добычу пиратские лодки.
— Там, на рейде, как раз стоит подходящая шхуна или барк, точнее не скажешь — паруса-то опущены, да и темно было — не разглядеть.
— А куда кораблик погонят?
— Вон… видите? Там уже наши лодки. Сторожат.
Присмотревшись, Андрей заметил притаившиеся меж плоским берегом и рифом суденышки, в числе которых узнал и свою, угнанную у индейцев кусабо, шлюпку, правда, вместо оленьих шкур у нее уже имелся настоящий парус, пока что зарифленный.
Над океаном вставало солнце. Сверкающая золотая дорожка протянулась по синим волнам до самого мыса, и это сильно затрудняло прицеливание.
Если только перенести биссектрису огня градусов на пятнадцать к северу… или к югу. Впрочем, к югу уже было не успеть — за мысом показались мачты какого-то небольшого судна. Ветер — пусть и не очень сильный — дул с моря, и корабль, зарифив часть парусов, шел галсами — то и дело лавировал, ловя ветер косым парусом на бушприте — кливером.
Две мачты, на передней — фок-мачте — паруса прямые, на задней — грот-мачте — косые. Полушхуна-полубриг — бригантина водоизмещением тонн двести. Не столь уж и утлый кораблик под белым с красным крестом английским флагом.
Бабах! — с невысокой кормы бригантины ударила пушка, целя ядром в скопище преследующих судно лодок.
Тут же прозвучал еще один выстрел, на чем едва начавшаяся канонада и оборвалась — судя по всему, корабль имел лишь две кормовые пушки, кои Громов, как опытный канонир, определил по звуку выстрелов как восьмифунтовые. Для шлюпки — и такое ядро — смерть, вот только попасть бы!
Синие холодные волны лизали низкий берег длинными пенным языками, пахло водорослями и солью.
Андрей оглянулся на шкипера. Тот, кивнув, махнул рукой неграм, со всей поспешностью поднявших длинную жердь с прицепленной к ней синей тряпкой — вымпелом, знаком.
Завидев условный сигнал, с другой стороны мыса, наперерез кораблю, словно стая голодных волков, выскочили пиратские шлюпки, полные вооруженных головорезов, среди которых Андрей узнал и дядюшку Сэма… точнее — просто заметил знакомую шляпу.