Капитан-командор
Шрифт:
— Так… — быстро собравшись, Громов оглядел моряков. — Плотники есть?
— Я, господине, плотник, — обрадованно доложил рыжий верзила. — Завсегда в артели за старшого был, покуда в солдаты не взяли… а потом — плен, неволя…
— Выбери себе помощников, и живо замените бушприт! Боцман!
— Слушаю, сэр! — дядюшка Сэм вытянулся во фрунт и, казалось, помолодел лет на двадцать.
— Измерьте глубину — доложите! И назначьте вахтенных.
— Есть, сэр! Сию минуту, сэр.
— Встанем на якорь здесь, на рейде, — взглянув на шкипера, негромко заметил Андрей. — Починимся, а за это время подумаем — куда нам дальше идти.
— Да подумаем, — на тонких губах француза заиграла улыбка. — Только, по всем морским законам, это сейчас не мы должны решать — вся команда.
—
— Глубина пять футов под килем! — подойдя, с озабоченным видом доложил дядюшка Сэм, ныне исполняющий обязанности боцмана.
— Отдать якорь! — Андрей махнул рукой. — Вахтенным быть настороже, остальным — размещаться, устраиваться.
В кормовых каютах разместились капитан, шкипер и женщины с детьми — Бьянка, жены и дети головорезов и смешливая рыжеватая девица лет шестнадцати — племянница дядюшки Сэма Камилла.
Починились быстро, установили кливер и, подняв часть парусов, пошли левым галсом, пока — подальше от рифов, а дальше уж будет видно, куда.
Пока большая часть команды отдыхала, Громов, Антуан (оставивший за штурвалом вахтенного из бывших матросов «Святой Анны») и дядюшка Сэм тщательно осмотрели корабль от трюма до клотика, четко установив имеющиеся припасы, коих, увы, хватало лишь на пару суток, и то при условии самой строжайшей экономии. Сухари, солонина, пресная вода — всего этого оставалось в обрез, как раз до Чарльз Тауна, куда и планировал идти бывший капитан бригантины.
Шкипер Антуан внимательно осматривал такелаж и рангоут, время от времени делая замечания по существу дела — что-то там подтянуть, где-то заменить канат, подлатать парус — Громова же интересовали пушки и вообще оружие: кроме шести восьмифунтовых пушек и двух (считая и модернизированный, громовский) фальконетов на борту нашлось четыре мушкета, ничуть не уступавшие массивностью знаменитому огнестрелу Сильного Кулака. Ну и конечно же, имелись ружья и у головорезов, это не считая палашей и абордажных сабель, так что защититься от нападения «Святая Анна» вполне смогла бы… если б нападавшим не оказался какой-нибудь быстроходный фрегат, без разницы, английский или испанский. Сорок двадцатичетырехфунтовых пушек, команда человек в пятьсот… да пусть даже и триста — против фрегата бригантина шансов не имела никаких! Разве что тупо спастись бегством. Кстати, и бегству можно было бы потом придать славу — победоносный бой славного брига «Меркурий» с турецкими линейными кораблями! Ага… победоносный бой немецкого легкого танка Т-1 против нескольких ИС-2 или КВ. В обоих случаях — игра слов и чистейшая ненаучная фантастика… как и бой бригантины с фрегатом, в исходе такого сражения можно было бы не сомневаться, несмотря на совершенствованное Андреем чудо-орудие — фальконет с мушкой и целиком, ныне устанавливаемый плотниками на корме. В центре судна имелась поворотная тумба — массивное бревно, проходящее через палубу к килю, на котором был закреплен еще один фальконет, калибром шесть фунтов, однако для более-менее прицельной стрельбы — Андрей льстил себя надеждой, что таковая, пусть в полный штиль и на очень коротком расстоянии, но все же возможна — лучше было использовать корму, дабы попытаться отстрелить погнавшемуся врагу бушприт, сделав корабль неуправляемым, как совсем недавно Громов поступил со «Святой Анной», правда, стрелял он тогда с твердой земли. Вообще же, прицельная стрельба с корабля по другому судну — в условиях вечной качки — в ту эпоху казалась пустой и маловразумительной тратой времени и сил, дело решали залпы. Подойдет фрегат поближе, повернется фрегат бортом — двадцать орудий разом бабахнут, швырнут ядра! А если — линейный корабль, да с полсотни орудий с каждого борта врежут?! Что-нибудь да накроют… если Бог даст.
Общее собрание назначили сразу, как только починили бушприт и взяли неспешный курс к югу, стараясь не слишком отдаляться от берега. Все свободные от вахты матросы и переселенцы — беглецы — собрались на палубе, ближе к корме, с которой и выступил с зажигательной речью самозваный боцман дядюшка Сэм.
Как и предполагал Андрей, захватом судна дело не ограничилось — большинство беглецов, вынужденных спасаться бегством от войск полковника Роджерса, вовсе не собирались спокойно переселяться в Новую Англию или еще куда, а желали — и это их желание прекрасно чувствовал старина Сэм! — подзаработать немножко (а если повезет — то и много!) деньжат, всяких там дублонов, гиней и прочих пиастров.
Начало уже было положено — само судно и живой товар — африканские негры-рабы, бесполезные в качестве моряков и вообще не знающие и слова ни на каком цивилизованном языке. Они и рассматривались беглецами именно в качестве груза, добычи, которую хорошо бы было выгодно продать. А вот насчет продажи судна речь что-то не заходила, не за тем бригантину захватывали, чтоб сразу же продавать, а затем… чтоб заняться, как выразился шкипер, опасным, но веселым и прибыльным делом — пиратством.
— Предлагаю выбрать нашим капитаном господина Эндрю! — закончив выступление, неожиданно предложил дядюшка Сэм. — Он — человек военный, и это судно досталось нам во многом благодаря ему! Вы все видели, как ловко сэр Эндрю отстрелил торговцу бушприт?!
— Да! Да! — возбужденно закричали головорезы. — Ловко!
— Мало того, это именно он придумал всю затею с вымпелами, — встал рядом с Громовым француз шкипер. — Этот месье умеет командовать людьми, и я лично за то, чтоб мы избрали его своим капитаном! Что скажете, моряки?
— Любо!!! — взобравшись на ванты, по-русски закричал рыжий верзила плотник.
Звали его, как потом выяснил Громов — Спиридон. Спиридон Рдеев, сын опального стрельца Онисима Рдея, казненного самим царем Петром за известные прегрешения.
— Согласны! — загомонили все. — Сэра Эндрю — в капитаны!
Француз с улыбкой протянул руку Андрею:
— Поздравляю вас, сэр! Вы теперь капитан, бог и король всех этих людей и этого судна, которое я предлагаю переименовать в «Жозефину».
— Почему в «Жозефину»? — машинально переспросил Громов.
— Да статуя на носу подходящая, — Антуан весело рассмеялся. — Голая девица, мало похожая на святую. Скорей, на портовую шлюху… Знавал я в Гавре одну, ее как раз Жозефиной звали. Красивая и мудрая женщина, она не долго оставалась шлюхой, успела даже покомандовать судном в Онфлере и совершила много славных дел… пока беднягу не повесили англичане.
— Что ж, пусть будет «Жозефина», — новоявленный командир судна обреченно махнул рукой и добавил: — А вот о капитанстве моем поговорим вечером.
Антуан, как и полагалось, был избран шкипером, а ушлый дядюшка Сэм — не только боцманом, но и квартирмейстером, — которому в решении повседневных вопросов подчинялся и сам капитан, главный на корабле и на поле боя. Таким образом пираты просто избегали сосредоточения слишком уж большой власти в одних руках. Квартирмейстер, так же как и капитан, получавший при разделе добычи дополнительную долю, представлял интересы экипажа — этакий профсоюзный босс, — а, кроме того, распределял среди пиратов обязанности, продовольствие и предметы первой необходимости, а также мог наказывать за небольшие прегрешения, например — поркой, но только после общего голосования. Квартирмейстер — второй человек на корабле — частенько вел команду на абордаж, он же и решал, брать ли с захваченного судна какой-либо массивный груз — естественно, кроме золота и серебра — это-то брали в любом случае.
Вечерний разговор вышел не то чтобы тяжелым, но не простым. Начать с того, что Андрея вовсе не привлекала карьера пиратского вожака, он бы предпочел — как и собирался — осесть где-нибудь в Новой Англии и…
— И что вы там будете делать, сэр, позвольте спросить? — хватанув бокал вина — несколько бутылок нашлось в капитанской каюте, — язвительно осведомился шкипер. — Нищенствовать? Или найметесь на какое-нибудь судно, что возит живой товар и каждодневно рискует вот так же оказаться захваченным? У вас красавица-жена, дорогой Андре, а такой женщине нужна достойная оправа. Двухэтажный особнячок на набережной Бостона, приносящее изрядный доход поместье, прислуга…