Капитан Мак
Шрифт:
— Да, хозяин.
— А что, друзья мои, — спросил капитан, сбрасывая плащ и подходя поближе к огню, который Сидуан поспешил снова разжечь, — кажется, путешественники на этой дороге редки?
— Да, очень редки, — вздохнул Сидуан.
— Настолько редки, — ответила лукаво Перинетта, — что, если правду вам сказать, вы первый, которого мы видим.
— Не может быть, красотка! Ты смеешься надо мной!
И капитан обнял Перинетту за талию и без церемоний поцеловал.
Капитану было самое большее года двадцать два,
— Это такая же правда, капитан, как то, что вы хороши собой, — сказала Перинетта, — вы в самом деле первый путешественник, которого мы здесь видим,
— С какого же времени?
— А вот уже две недели, капитан.
— И вот уже ровно две недели, — сказал жалобно Сидуан, — как я — хозяин этого заведения.
Перинетта зажгла фонарь и пошла в птичник.
Сидуан поспешно спустился в погреб и принес оттуда бутылки своего лучшего вина.
— Я хочу пить! — сказал капитан, прищелкивая языком.
— Вы мне скажете, что вы думаете об этом вине, — ответил Сидуан.
— Ах, прошу прощения, но я один никогда не пью. Давай два стакана, дружище, и чокнемся. У меня в горле сухо, как У висельника.
— Висельник! — воскликнул Сидуан. — Наверное, мне так никогда и не посчастливится увидеть ни одного повешенного!
Капитан расхохотался.
— А зачем тебе нужно видеть повешенного? — спросил он.
— Чтобы взять веревку, конечно!
— Ах да, и верно, говорят, что она приносит счастье. Хорошо, будет тебе веревка повешенного, — сказал серьезно капитан. — Хочешь, я сейчас же повешусь?
— Ах, Господи Боже мой, — воскликнула Перинетта, вошедшая при этих словах, — это было бы и вправду очень жаль!
— В самом деле? — произнес капитан, целуя девушку второй раз. — Ну хорошо, веревку повешенного он все же получит. Да, слово капитана Мака!
— А кто такой Мак? — спросила хорошенькая служанка.
— Мак — это мое имя, красавица.
— Вас зовут Мак?
— Да, и я к твоим услугам, детка.
И капитан запечатлел на румяной щечке Перинетты третий поцелуй.
Пока Сидуан ощипывал птицу, которой Перинетта еще в птичнике свернула шею, чтобы дело шло скорее, капитан заприметил обрывок веревки, висевший у камина, и быстро потянул его к себе.
— Так вы говорите, капитан, — произнес Сидуан, который не так легко отказывался от мысли, если она однажды пришла ему в голову, — так вы говорите, что подарите мне веревку повешенного?
— Да.
— Но я надеюсь, вы не будете для этого вешаться? — спросила Перинетта.
— Не буду. У меня в кармане как раз есть кусок такой веревки.
Капитан вытащил обрывок, который он перед тем сунул в карман, и, улыбаясь, протянул его Сидуану. Тот, дрожа, взял его.
— Но это действительно правда? — наивно спросил он.
— Что это веревка повешенного?
— Нет, что она приносит счастье?
— Ученые утверждают, что да… Ты хорошо поступишь, если ее сохранишь… Ну, выпьем еще по стакану!
— Но, капитан, — спросила Перинетта, которая после трех поцелуев стала особенно развязной, — почему вас зовут Мак?
— Не знаю, — изобретательно ответил капитан.
Служанка насадила птицу на вертел, и Сидуан стал его вращать.
— Но ваш отец должен был это знать? — продолжала Перинетта, накрывая стол и ставя прибор.
— Я никогда не знал своего отца.
— А мать?
— И матери не знал тоже. Я — дитя случая, воспитан добрыми людьми и стал солдатом. Своих родителей я не знал, и у меня нет другого имени, кроме того, которое я сам себе избрал; но я, несомненно, дворянин! — с гордостью добавил он.
— О, по виду это безусловно так, — сказала Перинетта. — Ну, прошу к столу, капитан. А вы в каком полку служите? — спросила любопытная служанка.
— Я был капитаном в полку графа Суассона. Но его только что распустили, и я направляюсь в Блуа, чтоб поговорить с королем и предложить ему свою шпагу.
— И вы производите такое приятное впечатление, что король вам не откажет.
— Мне вообще везет, — заявил капитан Мак.
— Вот этого-то мне и не хватает, — вздохнул Сидуан.
— А я, — продолжал капитан Мак, — приношу счастье всему, к чему прикасаюсь.
Сидуан подошел к капитану.
— Пожалуйста, — сказал он, — дотроньтесь до меня, дорогой господин.
— Но это уже не нужно.
— Почему не нужно?
— Я же дал тебе веревку повешенного!
— Ах да, верно! Ведь она-то теперь всегда будет со мной! Значит, вы приносите счастье?
— Да. Когда я участвую в сражении, оно выиграно!
— Потрясающе! — восхищенно воскликнул Сидуан.
— И все женщины, которые меня любили, а их немало…
— Что же с ними? — обеспокоенно спросила Перинетта.
— Они все стали знатными дамами, — ответил Мак.
Роли переменились. На этот раз Перинетта во все глаза уставилась на капитана, подавая ему подрумяненную птицу с кусочками шпика; капитан тем временем принялся за вторую бутылку.
— Хотя вообще-то, — сказал Сидуан, — это неудивительно, ведь у вас есть веревка повешенного. Только теперь вы отдали ее мне, и удача уже не будет с вами.
— Ба! Моя звезда куда более могущественна, чем веревка повешенного; достаточно мне переночевать под крышей дома, и счастье не покинет его весь год.
— А вы соблаговолите переночевать здесь?
— Конечно, — ответил добродушно капитан, — и ты увидишь, что народу в твоей гостинице скоро будет, как на ярмарке.
— Да услышит вас Господь! — недоверчиво вздохнул трактирщик.
— И знатные дамы и господа, короли, принцы, — продолжал, смеясь, капитан, — так и посыплются на тебя.
— Капитан, — воскликнул Сидуан, — мне в голову пришла одна мысль.