Капитан мародеров. Демон Монсегюра
Шрифт:
Содержание двух следующих бочонков было аналогичным. Толстуха рассчитывала, что молодой барон не выдержит вида человеческой плоти, ему станет дурно, а она, воспользовавшись его замешательством, успеет сбежать. Но Кастельмар стойко перенес это дикое зрелище. Кто бы мог подумать – людоедство в центре Туринского княжества! Кому расскажи, не поверят. Его терпение было вознаграждено с лихвой, в последнем бочонке лежали золотые флорины, серебряные монеты и женские украшения.
– Бери бочонок и пошли наверх. – Коротко приказал барон. Толстуха подчинилась, деваться ей было некуда.
Когда она поставила бочонок на длинный обеденный стол, барон ударил ее рукояткой Каролинга по голове. Женщина обмякла, начала оседать, попыталась уцепиться за деревянный стол, но тщетно, в конце концов, она рухнула.
– Толстая жаба! – презрительно сказал Шарль, с отвращением взглянув на хозяйку, и отправился проведать своих друзей.
Войдя в комнату, он и увидел, что те крепко спят, как ни в чем не бывало. Шарль подошел к убитому хозяину, лежавшему на полу в луже крови, отрезал кожаные завязки от его фартука, затем вернулся в трапезную и крепко связал ими руки и ноги толстухи, так и оставив ее лежать на полу.
После чего Шарль спокойно занялся обследованием содержимого бочонка, вытрясая его на стол. Он насчитал срок два золотых флорина, пятьдесят серебряных монет, три женских колье, семь золотых и четыре серебряных перстня с различными камнями. Урожай выдался неплохой, если взять во внимание их бедственное положение.
Оставив добычу на столе, Шарль решил обследовать постоялый двор. В комнатах для постояльцев он не нашел ничего интересного, кроме грязных соломенных тюфяков и своих спящих друзей и подруг. Спускаться в подвал не было ни малейшего желания, да и вряд ли там можно найти еще что-либо ценное, кроме человеческих останков и зарытых костей.
Проходя мимо кухни, он заметил небольшую дверцу, резко открыл ее, выставив вперед меч. Это оказалась кладовка, в ней стоял сундук, в углу виднелось оружие. Шарль тотчас извлек его и насчитал: три меча, одну аркебузу с запасом пороха и два арбалета.
Закончив осмотр оружия, Шарль открыл сундук, в нем хранилась различная одежда. Она была аккуратно сложена. Женские платья явно не подходили хозяйке по размеру, и были сняты убитых женщин (вероятно, задушенных, ибо на платьях не было пятен крови), имевших неосторожность остановиться переночевать на постоялом дворе. Платья не отличались особой роскошью, но были сшиты из хороших тонких шерстяных тканей и отделаны разнообразной тесьмой по последней моде.
Видимо, их носили жены торговцев, окончивших здесь свой жизненный путь. Мужские наряды, плащи и береты выглядели достаточно прилично, их было достаточно много, есть из чего выбрать. По крайней мере, решил Шарль, можно переодеться, положить деньги в карман и двигаться дальше. Под одеждой, на дне сундука, он нашел напоясные кожаные кошельки, правда, пустые.
Шарль сгреб свои находки в охапку, перенес в трапезную и бросил на стол. К тому времени толстуха пришла в себя и, пытаясь развязаться, извивалась на полу, словно змея.
– Пощадите меня, сеньор… Пощадите… – умоляла она, извиваясь, словно змея.
Шарль бросил на нее равнодушный взгляд.
– Какая гибкость, при такой-то полноте! – съерничал он и направился во двор.
Там он осмотрелся и заметил несколько кур, дремавших на старой телеге, служившей им насестом. Он извлек меч из ножен, и одним ударом отсек курам головы. По крайней мере, он точно знал, что на сей раз будет употреблять в пищу.
Он ловко выпотрошил кинжалом свою «добычу», после чего отправился на кухню, нанизал куриные тушки на вертел и развел огонь в очаге. Ему захотелось пить, но как показывал печальный опыт: употреблять здешнее вино было не безопасно, и он снова вышел во двор, дабы набрать воды из колодца. Утолив жажду, барон разделся до пояса и освежился, затем наполнил водой кувшин и отправился на кухню.
Светало… Друзья все еще спали. Шарль прекрасно позавтракал жареной курицей, запивая ее водой из кувшина. Насытившись, он занялся примеркой нового гардероба. Из множества нарядом он выбрал: панталоны из коричневой шерсти, рубашку из тонкого египетского хлопка, темно-синюю сафьяновую куртку и берет, украшенный черно-красным пером фазана. Облачившись в обновы, Шарль прошелся вокруг стола. Толстуха-хозяйка, по-прежнему лежавшая на полу, промычала что-то невразумительное.
– Что нравится? – едко поинтересовался Шарль. – Мне тоже… Жаль нет зеркала на себя полюбоваться.
Вскоре пробудились Ла Гир и Ксентрэй. Шарль услышал крики Ла Гира, увидевшего мертвого хозяина:
– Ксентрэй, Кастельмар, а это что такое! Кто так напился, что прирезал хозяина?
Наконец друзья вышли из комнаты и, увидев Шарля, облаченного в изысканный наряд, а на столе – целый ворох обнов, обомлели от удивления, даже не обратив внимания на связанную хозяйку.
– Барон, признайтесь, вы ограбили мимо проезжавшего дворянина со свитой, пока мы спали, – предположил Ксентрэй, указав на стол. – Мы, похоже, как всегда, все пропустили.
– Осмелюсь возразить, господа. Я никого не грабил, этим занимались хозяева харчевни. Они долгие годы грабили и убивали постояльцев. – Шарль, опасаясь вполне естественного рецидива, не стал говорить о подвале и о том, какое мясо друзья употребляли за ужином.
Женщины, хоть и потеряли свою впечатлительность вместе с невинностью давным-давно, вряд ли бы отреагировали спокойно.
– Поверьте, я выяснил это случайно, когда хозяин пытался меня убить, а потом – вас и наших прекрасных дам, – продолжил Шарль. – Рекомендую умыться у колодца, а затем подобрать одежду. А то вид у вас слишком непривлекательный.
Друзья с удовольствием последовали доброму совету – умылись и принарядились. Наконец соблаговолили пробудиться дамы. Первой из комнаты вышла Люси, лохматая, с опухшим лицом, в окровавленной рубахе. Когда она увидела сиявших свежестью, одетых во все новое мужчин, она неприлично громко икнула от удивления и вчерашнего вина, присев на скамейку.
– Что это с вами? – выдавила она с трудом.
– О! Прекрасная Люси! – приветствовал свою подругу Ксентрэй, правда, что в ней прекрасного барон и Ла Гир так и не поняли. – Мы нравимся тебе, Люси? – поинтересовался он, красуясь перед ней в зеленом наряде и бежевом бархатном берете.