Капитан мародеров. Демон Монсегюра
Шрифт:
Наконец она предприняла попытку самостоятельно вызвать демонов из Мира мертвых. Прелати был преисполнен уверенности, что у девчонки ничего не получится и барон оставит всю эту затею обучения. Однако, ученица превзошла все ожидания, впрочем, как и своего учителя. Она вызвала дух своей покойной матушки, и тот посоветовал ей поскорее покинуть Тиффож… Прелати, понимая, что услышанное им при вызове духов может вызвать гнев барона, доложил тому об успехах Ангелики, опуская излишние подробности.
Барон решил лично поверить подготовку Ангелики и приказал ей вызвать дух Жанны д’Арк, но почему-то вестник смерти, явившийся из Потустороннего мира, исчез и больше не появлялся. Прелати истолковал это по-своему:
– Я же говорил вам, господин, девчонка еще слаба, чтобы действовать самостоятельно! Хотя следует признать, что определенные успехи имеются!
Барон согласился с его доводами.
– Тогда лучше занимайся с ней! – приказал он.
Маг-некромант поспешил исправить допущенный промах и с еще большим усердием взялся за подготовку Ангелики.
Вскоре после этого Жиля де Рэ обуяла безумная страсть. Он по всей округе нанимал молоденьких мальчиков в пажи, а затем совращал их и убивал медленной смертью, получая от этого удовольствие. Убийства он превратил в свое развлечение, растягивая удовольствие, наблюдая за агонией жертвы. Подобно вампиру, припадал он к ней, чтобы лучше ощутить предсмертную дрожь тела, а стоны умирающих ласкали его слух.
Барон, потерявший рассудок, решил привлечь Ангелику к своим «вампирским оргиям».
Однажды де Рэ заставил ее смотреть, как он издевается над юным пажом. Во время кровавой расправы Ангелика не выдержала чудовищного зрелища и душераздирающих криков жертвы и потеряла сознание, а затем прометалась в горячке несколько дней. Барон решил, что девушка слишком чувствительна. И не желая губить молодой талант, все-таки она преуспела в установлении контакта с Миром мертвых, решил использовать ее в других ритуалах.
Примерно через полгода после этого случая де Рэ пригласил в замок лишенного сана священника Гибурга для свершения Черной мессы. Ангелику раздели и положили на стол, застеленный черным бархатом. Гибург взял серебряную чашу и поставил ей между ног, так началась Черная месса. Гибург читал молитвы, но наоборот, начиная с ее окончания, затем благословлял человеческий прах, как хлеб жизни. После этого сподручные барона принесли в жертву младенца, украденного из близлежащей деревни. Его невинную кровь слили в чашу, находившуюся между ног девушки.
Гибург отпил из нее и заставил Ангелику сделать то же самое. После чего придя в неистовое возбуждение овладел ею прямо на столе.
…Барона постоянно посещали подозрительные личности. Однажды к нему явился некий маг, облаченный в яркий восточный наряд. Де Рэ и маг уединились в подвале и долго оттуда не выходили. Вокруг Тиффожа творилось нечто невообразимое – теплым летним вечером стало пронзительно холодно, сумерки резко окутали замок. Затем грянул гром, но дождь так и не начался…
Спустя несколько часов, де Рэ вышел из подвала в диком состоянии. Его трясло мелкой дрожью, глаза его горели дьявольским огнем, волосы были всклокочены.
Ангелика, увидев своего повелителя в таком состоянии, испугалась. Прелати же решил: что-то в ритуале пошло не так. Пришлый маг допустил оплошность при вызове Дьявола и потому умер. А барон был тому свидетелем и испугался.
После этого случая де Рэ превратился в сумасшедшего, испытывая постоянную жажду крови. Однажды он принес своим сподручным чью-то отрубленную голову, сердце, глаза, а свежую кровь несчастной жертвы заставил их выпить под страхом смерти. Ангелика окончательно убедилась: в Жиля де Рэ, некогда героического маршала Франции, вселился Дьявол.
…Спустя два месяца, не выдержав издевательств и ужаса, царившего в Тиффоже, Ангелике удалось бежать. Вспомнив, что де Рэ рассказывал о Жане д’Олоне, она решила отправиться в бальянж Рона, в поместье Аржиньи.
Глава 3
1436 год
Прошло пять лет. Но все события, связанные с Жанной из Домреми, Жан д’Олон так и не смог забыть. Etiam sanato vulnere cicatrix manet[85].
Все эти годы ему не давали покоя воспоминания о двух неудавшихся побегах Жанны, которые он пытался организовать. После первой попытки к ней приставили английских солдат, неусыпно находившихся рядом. После второй, она выбросилась из окна в зале инквизиционного суда, когда охрана отвлеклась. Но Господь оставил Жанну в живых, видимо, для того, чтобы она выпила чашу своих мучений до дна.
Пять лет назад всеми забытый и нищий шевалье Жан д’Олон получил в наследство от своего бездетного дяди графа Франсуа де Боже замок Аржиньи, который был потомком Гийома де Боже[86], магистра тамплиеров.
Аржиньи – замок с многочисленными башнями, сводчатыми входами и глубокими рвами располагался в бальянже Рона, построенный примерно четыреста лет назад. Когда молодой наследник вступил в свои права и прибыл в Аржиньи, его поразил почтенный возраст поместья, а более всего то, что самая высокая башня замка, имевшая название Башни восьми блаженств, испещрена некими таинственными знаками.
Жан, наделенный живым и пытливым умом, постоянно размышлял о смысле жизни и смерти. Он был уверен, что смерть – это всего лишь другая жизнь, отличная от земной. Но где и как найти ключ, позволяющий проникнуть туда? Возможно ли, общаться с теми, кто уже там, в другом мире?
Последние пять лет Жан не молился, не причащался и не посещал ближайшую церковь Сент-Жэн-де-Боже, построенную его предками.
Аржиньи, безусловно, окружал ореол таинственности, и граф д’Олон де Аржиньи решил разобрать архивы, находившиеся в замке.
Много воды утекло с тех пор, как он пытался постичь тайные знаки Башни восьми блаженств, увы, все его попытки приоткрыть завесу тайны остались тщетными. Многочисленные бумаги, находившиеся в родовом архиве, носили в основном, финансовый и юридический характер. Также архив содержал обширную переписку между членами ордена и зарубежными прецепториями.
Но однажды в одной из бумаг Жан обнаружил запись, которая гласила:
«Молодой граф де Боже, член ордена тамплиеров, верный магистру де Молэ, посетил крепость Тампль в Париже. Он нижайше попросил разрешения короля Филиппа Красивого о переносе праха его дяди, магистра де Боже, из крепости в родовой замок Аржиньи. Король дал разрешение, совершенно, не подозревая об истинном содержании захоронения. В могиле магистра де Боже нет, и никогда не было его останков, там хранились архивы ордена и реликвии – корона Иерусалимских царей и четыре золотые фигуры евангелистов, которые украшали Гроб Христа и, которые не достались мусульманам».