Капитан мародеров
Шрифт:
Был также сформирован небольшой отряд, в который вошли два оруженосца: Жан д’Олон и Жан Новеленпон, прибывший с крестьянкой из Воленкура; два пажа, два герольда, духовник монах-августинец Жан Паскераль и несколько солдат, в том числе, и Гийом. Иоланда Арагонская настояла на том, чтобы в отряд включили Маргариту де Шамдивер, дочь короля Карла VI Безумного и его фаворитки Одетты де Шамдивер, в качестве телохранителя.
Маргариту по приказу короля воспитывали, как воина-телохранителя, способного защитить своего господина в любой момент. Помимо того, что Карл VI страдал припадками безумства, он ещё и опасался покушения на свою жизнь. В моменты обострения болезни, королю казалось,
После смерти короля, Маргарита и Одетта удалились в своё поместье Сен-Жан-де-Лон в Бургундии. Девушка безудержно предавалась охоте и намеренно затевала конфликты с баронами-соседями, удовлетворяя тем самым непомерную жажду битвы. Матушка же неосмотрительно ввязалась в некую политическую интригу, за что чуть не поплатилась своей свободой.
Прозорливая Иоланда Арагонская прекрасно знала о телохранительнице покойного короля и о том, что та покинула Париж, где хозяйничали англичане.
После смерти матери, Маргарита покинула Бургундию, перебравшись в Крейтале, подаренное ей покойным королём. Герцогиня, узнав об этом, тотчас же отправила к Маргарите своего верного человека с предложением перебраться в Сомюр и вступить в её личную гвардию. Та согласилась и без сожаления покинула Крейтале. В то время девушке исполнилось двадцать лет.
Четыре года Маргарита провела в Сомюре и зарекомендовала себя с наилучшей стороны. Иоланда предпочитала не распространяться по поводу того, что ей служит незаконнорожденная дочь короля. Та же имела настолько мужественный вид, что в резиденции уверовали: Мишель, так звали Маргариту в Сомюре, дабы не порождать лишних сплетен и осложнений с церковью, – молодой шевалье, телохранитель герцогини, к которому та особенно благоволит. Иоланда же обращалась к девушке только как к мужчине и называла её Мишель. Та смирилась со своей участью.
Теперь же Иоланда была преисполнена уверенности: Мишель должен находиться подле Жанны. Она опасалась, что англичане могут подослать убийцу.
Особым указом Карл VII предоставил Жанне право помилования, что всегда во Франции являлось привилегией королей. Впервые за всё время существования французской короны такой привилегией была наделена женщина, которая даже не исполняла обязанности регента и по официальной версии считалась крестьянкой.
Жанна с благодарностью принимала милости брата, но волновалась: Жан Новеленпон может заподозрить подмену, а простаке Гийома можно не опасаться. Маркиз Персеваль де Буленвилье успокаивал её:
– Не волнуйтесь, баронесса, держитесь уверенно с высоко поднятой головой. Когда вы появитесь в блестящих латах на белом коне, со знаменем в руке перед войском, ни у кого и мысли не возникнет, что произошла подмена. Крестьянку видели немногие, да и потом, разве может неграмотная крестьянская девушка сравниться с вами в ослепительной красоте.
Жанна успокоилась и сосредоточилась на предстоящем сражении. Она написала послание регенту герцогу Бедфорду:
«Отдайте Деве, посланной Царём Небесным, ключи от всех городов, захваченных и разрушенных вами во Франции. Если, вы король Англии, не сделаете этого, то я, ставшая военным вождём Дева, заставлю волей или неволей удалиться ваших людей из Франции. Дайте мне ответ, хотите ли вы мира в городе Орлеане. Если вы не выполните мои требования, то понесёте большие потери».
Послание переписывалось и распространялось в виде листовок по всей Франции. Когда Бедфорд получил
Формирование войска для похода на Орлеан происходило в Блуа. Никогда ещё во Франции люди не шли на ратное дело с такой охотой. Солдаты соглашались служить за мизерную плату, поскольку казна дофина была пуста. Капитаны и всадники со всей территории Франции устремились в Блуа. Бедные дворяне, не имевшие средств на покупку боевого коня и доспехов, шли служить простыми лучниками. Дофин и Жанна достигли своей цели – французы начали объединяться против захватчиков, вера в победу крепла с каждым днём.
Войско насчитывало четыре тысячи воинов. К нему присоединились отряды адмирала Кюлана, отважных капитанов де Лоре и Сантрайла. Руководство армией дофин поручил маршалу де Буссаку и молодому полководцу Жилю де Рэ, который к тому же был назначен ментором[67] Жанны.
Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, считался одним из самых красивых, влиятельных и образованных мужчин Франции. Жанна тотчас оценила достоинства барона, и между ними возникло нечто большее, нежели предусматривалось менторством.
Увы, но Жиль был женат на своей кузине Катерине де Туар. Барон женился на ней в шестнадцать лет по настоянию своего деда, дабы присоединить к родовым владениям огромное поместье в Бретани, приданое невесты. Прошли годы, супруги охладели друг к другу, и Жиль тяготился своим браком. Но, увы… Церковь дала разрешение на бракосочетание, несмотря на близкое родство Жиля и Катерины и расторгнуть его не представлялось возможным.
Жанна это прекрасно понимала и старалась не обнадёживать молодого полководца. Их отношения носили чисто платонический характер.
Двадцать восьмого апреля 1429 года Жанна на белом коне, в рыцарских доспехах, со знаменем в правой руке, в окружении своего отряда появилась перед войском в Блуа. Армия смотрела на неё как на чудесное провидение и была готова следовать за Девой куда угодно. Жанна поразила воинов, видавших виды тем как она держится. В боевых доспехах она выглядела как заправский рыцарь.
Подъехав к войску на более близкое расстояние, чтобы её было слышно, Жана произнесла короткую, но пламенную речь:
– Воины Франции, пора встать с колен и изгнать англичан с нашей земли. Все кто верит мне и в победу, вперёд на Орлеан! Да здравствует независимая Франция! Да здравствует наш король Карл VII!
Армия двинулась на Орлеан. Впереди шли монахи, несли кресты и пели: «Приди, Создатель!» За ними ехала Жанна, и каждый, кто шёл за ней чувствовал себя участником великого и святого дела.
Всю дорогу Жан де Новеленпон не сводил глаз с Лотарингской Девы. Вопреки заверениям Персеваля де Буленвилье, он сразу же почувствовал подмену. Нынешняя Жанна поразила его своей уверенностью, изысканными манерами, решительностью суждений и тем как общалась с маршалом, коннетаблем и их помощниками. Разговор между ними шёл не то, что на равных, но с явным превосходством Девы. Шевалье был умным человеком, от его внимания также не ускользнули королевские лилии, украшавшие герб Девы, и золотые шпоры. Приближаясь к Орлеану, он окончательно уверовал: перед ним совершенно другая женщина, отнюдь не крестьянка из богом забытого селения Домреми. Сходство Жанны Лассуа-Роме и нынешней Девы-Жанны д’Арк было ошеломляющим. Новеленпон пребывал в смятении. Несколько раз он порывался поговорить с Девой, затем найти среди латников-пехотинцев Гийома и поделиться с ним своими подозрениями, но так и не решился.