Капитан мародеров

Крючкова Ольга Евгеньевна

Барон извлёк меч из ножен и опустился перед Жанной на правое колено:

– Сиятельная Дева-Жанна! Выслушайте меня!

Жанна удивилась такой смелости наёмника.

– Говори бургунд, я слушаю тебя.

Капитана поразил её приятный голос.

– Благодарю вас за оказанную милость. Этот меч мне очень дорог. Он когда-то принадлежал французским королям Каролингам, а затем – легендарному рыцарю Танкреду. Я прошёл с ним множество сражений, и он никогда не подводил меня. Я прошу вас: примите меч, и он будет верно служить вам! – произнёс Шарль пламенную речь, поднялся с колен и протянул Деве меч.

Та, поражённая необычной просьбой наёмника, протянула руку для принятия меча. Меч был действительно хорош, Жанна провела латной рукавицей по лезвию и увидела надпись.

– Меч доблести Челобелга Каролинга… – едва слышно произнесла Жанна, зачарованно рассматривая меч, совершенно не обратив внимания на свою оплошность.

Барон де Кастельмар был поражен не меньше. Ему и в голову не могло прийти, что простая крестьянка может знать латынь! Жанна, увлечённая мечом, не заметила реакции барона. Он тем временем поклонился и, уступив место следующему бургунду, быстро ретировался.

Капитана де Кастельмара одолевали сомнения: «Неужели она – крестьянка? Однако вид у неё благородной дамы… А голос! Волосы, конечно, острижены под «пажа», но на войне некогда причёски сооружать… И где это она латыни выучилась? Неужели в родном селении?.. А держится, с каким достоинством! Сомнительно, чтобы дофин Карл доверил простой крестьянке командование армией. Если так, то крестьянки у него больно уж способные: ведут воинов на штурм крепости, города берут без боя – моим гасконским красавицам далеко до них. Что-то здесь не так!»

Остаток дня барон де Кастельмар размышлял по поводу Девы-Жанны. Его бриганд полностью разоружился, наёмники верхом на лошадях покидали город.

Разоружённый гарнизон следовал в Компьен…

* * *

Город Шалон сдался через несколько дней на тех же условиях, что и Труа. Шестнадцатого июля армия Жанны вступала в Реймс. Накануне англо-бургундский гарнизон покинул город без боя. Поход французов в Шампань превратился в триумфальный марш.

В воскресенье семнадцатого июля Карл был коронован в Реймском соборе. Церемония происходила скромно, без пышности и особых торжеств. Жанна стояла рядом с братом в боевом снаряжении, держа своё знамя. Она вполне заслужила такой чести, и все присутствующие на церемонии понимали, если бы не Дева-Жанна, то неизвестно, что стало бы с дофином и Буржским королевством. Для знатных горожан, присутствующих на церемонии, она была простой крестьянкой, Девой, посланной самим провидением, которая выполнила свою миссию.

Карл, облачённый в синюю бархатную мантию с меховой отделкой из белого горностая, расшитую золотыми лилиями, восседал на троне, сжимая в правой руке золотой жезл – символ королевской власти. Епископ Реймский собственноручно возложил на голову Карла корону, принадлежавшую ещё его отцу Карлу VI.

Франция обрела, наконец, единственного и законного короля Карла VII.

Здесь в Реймсе был вручён ещё один жезл – маршальский, его обладателем стал барон Жиль де Рэ, отныне маршал Франции.

Из Реймса войска во главе с королём Карлом VII и Жанной двинулись на Париж. Триумфальный марш продолжался – многие города были освобождены от англичан. Казалось, что освобождение столицы – дело нескольких дней. Карл VII настолько был уверен в победе, что уже видел себя прогуливающимся по Лувру в окружении пышной свиты.

…Военная ставка короля расположилась недалеко от Парижа в Сен-Дени. Маршалы де Буссак и де Рэ, а также коннетабль разрабатывали план штурма столицы. Париж был хорошо укреплён, он фактически находился в двойном кольце обороны. Тем более в последнее время в город подтянулись гарнизоны из Компьена, Санлиса и Шато. Умудрённые опытом полководцы понимали: взятие Парижа – задача не из лёгких.

Восьмого сентября, в день рождества Богородицы, французы предприняли штурм западной стены и ворот Сент-Оноре. Они легко преодолели земляной вал и первый ров, в котором не было воды, но второй, наполненный водой, остановил наступление. Жана приказала заполнить ров фашинами и обратилась к воинам:

– Мы у стен Парижа! Заветная цель близка! Неужели ров с водой может сдержать нас и стать непреодолимым препятствием? Вперёд!

Штурм был долгим и упорным. Надрывались бомбарды и кулеврины – последний довод королей, отовсюду летели стрелы. Осаждённый город применял метательные орудия. Огромные каменные ядра падали на французов, превращая их в кровавое месиво. Кроме того, англичане использовали специальные вращающиеся мечи, которые выпускали со стен. И те, подобно «жерновам мельницы» налетали на штурмующих французов, кромсая их в клочья. Стены города и предместья были усыпаны изуродованными трупами и залиты кровью.

Жанна бесстрашно увлекала за собой штурмующих. Когда её знаменосца сразила стрела, знамя подхватил Новеленпон, сама Жанна была ранена в бедро. Мишель де Шамдивер умолял Жанну покинуть поле боя:

– Вам нужен лекарь! Иначе рана может воспалиться, и дело закончится горячкой!

– Нет, я не уйду, пока мы не прорвём оборону англичан! – решительно отрезала Жанна.

Битва длилась до захода солнца и, когда никаких надежд не осталось, наконец, Новеленпон и д‘Олон силой вернули Жанну в Сен-Дени.

Французы понесли огромные потери. Карл VII отчётливо понимал: ещё пара таких штурмов и он остался бы без армии. Жанна намеревалась возобновить штурм, однако Карл приказал ликвидировать наплавной мост, соединявший Сен-Дени с парижским берегом Сены. Армия отступила от стен столицы. Жанна была все себя от ярости.

– Сир, позвольте спросить! – гневно начала она, врываясь в апартаменты Карла. – Что означает ваш приказ о ликвидации наплавного моста? Вы хотите сдаться в такой решающий момент?

– Дорогая Жанна, война – это не только поле боя, но и политика. Поверьте моему жизненному опыту, sunt certi denique fines[73]. Посмотрите, сколько людей мы потеряли, оборона англичан безупречна, мы всех людей положим под стенами Парижа. Мы добились своей цели: я коронован, освобождены многие города. Ваша миссия увенчалась успехом. Надо остановиться, periculum in mora[74]. Не забывайте о Бургундии, которая только и ждёт, когда мы сделаем неверный шаг, и Филипп завладеет нашими территориями.