Капитан Перережь-Горло. Западня
Шрифт:
Сэр Теренс склонил голову, несколько удивленный столь взвинченным состоянием его светлости.
— Этого я и ожидал, милорд. И я не могу понять, почему вы изводите себя подобным образом.
— Да потому, что меня связывает с вами давняя дружба, О'Мой. Потому, что я помню, каким верным товарищем вы мне были. И потому, что я должен сейчас забыть все это и помнить только о своем суровом и неумолимом долге. Если я прощу вас и прекращу расследование, то долг и честь обяжут меня подать правительству его величества
На лице сэра Теренса появился румянец, его взгляд просветлел.
— Я благодарю вас за то, что вы находите время, чтобы заниматься моими делами в такое время.
— О, после того, что вы совершили, я понимаю, какой вы глупец, О'Мой. Больше тут нечего сказать. Считайте себя под арестом. Я должен был бы сделать это, даже если бы вы приходились мне братом, что, благодарение богу, не так. Идемте, Грант. До свидания, О'Мой! — И он протянул генерал-адъютанту руку.
Сэр Теренс в изумлении колебался.
— Это рука вашего друга Артура Уэлсли, я предлагаю вам не руку командующего, — сказал его светлость.
О'Мой, растрогавшись, наверное, сильнее всего за сегодняшнее утро, молча пожал ее.
В этот момент раздался стук в дверь. Маллинз отворил ее и впустил ординарца, который прошел в комнату и вытянул руки по швам.
— Майор Каррадерз просил доложить о себе, сэр, — сказал он О'Мою, — а его превосходительство секретарь регентского совета желает срочно вас видеть.
Наступила пауза. О'Мой пожал плечами и развел руками. Доклад предназначался для генерал-адъютанта, а он больше им не являлся.
— Пожалуйста, передайте майору Каррадерзу, что я... — начал он, но лорд Веллингтон прервал его:
— Попросите его превосходительство прийти сюда. Я сам хочу с ним увидеться.
Глава XXI
СПАСЕНИЕ
— Я покину вас, сэр, — сказал сэр Теренс.
Но Веллингтон остановил его:
— Полагаю, раз дон Мигел спрашивает вас, будет лучше, если вы останетесь.
— Дон Мигел хочет видеть генерал-адъютанта, а я более не занимаю этой должности.
— Однако его дело может касаться и вас. Думаю, оно связано со смертью графа Самовала, поскольку я проинформировал регентский совет о чинимой им измене. Поэтому вам лучше остаться.
Угрюмый, с потупленным взором, сэр Теренс остался, как ему было велено.
В кабинет энергично вошел, как всегда безупречно одетый, государственный секретарь и, сомкнув каблуки, поклонился всем троим.
— Ваш покорный слуга, джентльмены, — с почти уже вышедшей из моды церемонностью представился
Желтоватое лицо дона Мигела было печально, он выглядел даже немного смущенным.
— Большая удача, что я застал вас здесь, милорд. Дело, с которым я явился к вашему генерал-адъютанту, чрезвычайно серьезно — настолько, что он сам, возможно, даже не смог бы все решить. Я боялся, что вы уже отбыли на север.
— Коль скоро мое присутствие может оказаться вам полезным, я рад, что обстоятельства задержали мой отъезд, — последовал любезный ответ его светлости, — пожалуйста, кресло, дон Мигел.
Пока Мигел Форжеш располагался в предложенном ему кресле, Веллингтон сел за стол генерал-адъютанта.
Теренс, прислонившись к каминной полке, продолжал стоять к ним лицом так же, как и Грант, который согласно своей привычке держаться в тени остался в глубине комнаты.
— Я прибыл к вам, — начал дон Мигел, поглаживая свой квадратный подбородок, — по делу, касающемуся покойного графа Самовала, сразу же после того, как услышал, что трибунал оправдал капитана Тремейна.
Нахмурившись, его светлость пристально посмотрел на государственного секретаря.
— Надеюсь, сударь, вы прибыли сюда не затем, чтобы поставить под сомнение решение трибунала.
— О, совсем напротив! — поторопился заверить его дон Мигел. — Я представляю сейчас не только совет, но также и семью Самовала. И члены совета, и члены семьи считают удачей то, что, арестовав капитана Тремейна, военные власти совершили ошибку, и имеют основания страшиться ареста истинного виновника его смерти.
Дон Мигел замолчал, а Веллингтон нахмурился еще сильнее.
— Боюсь, — медленно произнес он, — я не совсем понимаю, в чем причина их обеспокоенности.
— Тогда позвольте мне ее объяснить. Дальнейшее расследование этого дела, выяснение обстоятельств смерти графа Самовала вряд ли позволит утаить его достойную сожаления деятельность, поскольку, нет сомнений, полковник Грант посчитает своим долгом в интересах правосудия предъявить суду бумаги, обнаруженные им на теле графа. Если мне будет позволено высказать свое мнение, — продолжал он, оглянувшись на полковника, — то я должен признаться, что не совсем понимаю, почему этого не произошло до сих пор.
В наступившей паузе Грант посмотрел на Веллингтона, словно спрашивая указаний, но его светлость взял бремя ответа на себя.
— С точки зрения наших общих интересов сейчас это было делать нецелесообразно, — сказал он, — а необходимости оглашения этих фактов не возникло.
— Позвольте мне заметить, милорд, что вы поступаете весьма деликатно и мудро, но в дальнейшем обстоятельства могут сложиться иначе. Ведь расследование должно неизбежно привести к тому, что вам придется все рассказать, а последствия такого разоблачения будут весьма плачевными.