Капитан пиратского брига

Макеев Алексей Викторович

Через час с небольшим Федор с недоумением смотрел на кота, не в силах понять, откуда доносится этот сиплый, отрывистый смех, весьма схожий с собачьим лаем. Он повернулся и звучно, со смаком, рыгнул прямо в кошачью мордочку. Ага! Фраер настороженно прижал уши, но смеяться перестал. Настойка кончилась, а бутылка «Абсолюта» спрятана в спальне. Он не пойдет туда! Ему страшно. Как тогда, как в детстве, перед операцией. Мама, где ты? Где твой торт, он же был такой большой, я не мог съесть его сразу! Кто его украл, кто?!

И в этот миг в кухню, повиливая по-бабьи широкими бедрами, вывалив лиловый язык и глядя ему в лицо глазами без зрачков, вошла енотовидная собака…

* * *

Визит в клинику мало что дал –

парень лежал под системой, хотя глаза его были открыты, в них явственно плавал болотный огонек безумия. Туго перебинтованная голова, меловой бледности лицо… Он был абсолютно неконтактен, но медики утверждали, что сотрясение мозга здесь ни при чем, а все дело в той отраве, которая до сих пор плавала в его крови. Однако кое-чего Гуров добился: он узнал, что к завтрашнему утру пациента выведут из токсического шока, с ним можно будет говорить. Предупредив главного врача о том, что завтра же он наведается вновь, Лев откланялся, предстоял еще визит к Честаховскому. Курзяев как ребенок обрадовался предложению Льва помочь ему в этом темном деле с «команчем» – еще бы, у него и так завал, а тут первую беседу проведет такой ас!

Ах, как клял себя Лев потом за этот визит, а главное за то, что не предупредил он строго-настрого: нужна охрана этого больного. Но от ошибок не застрахован никто…

Глава 12

Если бы кто-то попробовал нанести на карту Славояра маршрут Льва Гурова в эту пятницу, то получился бы почти правильный квадрат, по одной из сторон которого – улице с поэтическим названием Кленовая – Лев возвращался сейчас под гостеприимный бутягинский кров.

Сырой и холодный туман, который весь день играл с городом, как сытая кошка с мышью – то отпуская призрачные лапы, то накрывая ими сумрачные улицы, дома с плачущими водосточными трубами, облетевшие деревья, – решил наконец приняться за дело всерьез.

Лев уже миновал путепровод около модернового здания Славоярского вокзала и сейчас внимательно всматривался в белесоватую тьму, пронизанную редкими огоньками фонарей, – не пропустить бы поворот на Ленинские Зори.

В правом верхнем углу воображаемого квадрата, на Кленовой, 10, находилось занимавшее первый этаж скромного домика уныло учрежденческого вида юридическое консультативное агентство «Правовед», откуда Гуров вышел десять минут назад. Хозяин агентства – Святослав Игоревич Честаховский, Славка-Иудушка для хорошо знающих его людей – сперва встретил Гурова весьма неприветливо, но Льву не впервой было убеждать отдельных несознательных граждан, что с ним лучше вести себя по-доброму.

А сначала его даже в кабинет не пригласили. Наоборот, в предбанничек секретарши выкатился, как сказочный колобок, сам Святослав Игоревич.

– Мое время, господин Гуров, – сразу, даже не поздоровавшись, перешел в нападение барановский адвокат, – расписано по минутам. И тот факт, что вы москвич, полковник и оперуполномоченный хоть самого господа бога… Леночка, – Честаховский посмотрел на вялую, анемичную, словно из банки с уксусом вынутую секретаршу Леночку, – я ничего не забыл? В документах у посетителя именно это написано? Так вот это для меня…

– …звук пустой, – максимально ласковым, елейным тоном завершил фразу Гуров. – Только зачем же так резко, Святослав Игоревич? Ваша контора, судя по объявлению, оказывает населению юридические услуги. А вдруг мне таковые позарез потребовались? Я-то чем не население? Знали бы вы, как много неприятных минут может доставить даже такому опытному законнику оскорбленный в лучших чувствах милиционер, – продолжал Лев увещевающим тоном. – Да ведь знаете. Давно не девочка… А вдруг адвокатская коллегия с моей подачи не формально, а всерьез заинтересуется размерами вашего дохода? А если к тому же провести опять-таки серьезную юридическую экспертизу дела о банкротстве ТОО «Инициатива»? Или кооператива «Лада»? Или фонда «Славоярская старина»? С привлечением моих друзей, столичных адвокатов, а? Да еще аудиторов независимых пригласить… Продолжать или хватит? Что же вы сотрудницу свою в таком черном теле держите, господин Честаховский? – Лев знал: ничто так не выбивает противника из психологического равновесия, как резкая смена темы. – Глядя на вашу секретаршу, так и подмывает задать вопрос: какой препарат испытывали на ней фашистские изверги: не пирагексаминал ли натрия?.. Вон бледная какая! Первый раз про пирагексаминал слышите? Ой ли? Давайте не будем девушке вконец настроение портить скучными разговорами – ей, по глазам вижу, до смерти охота к «Doom» вернуться… На каком уровне играешь, милая?

– Хорошо. Пройдите в кабинет, но, – адвокат предпринимал героические усилия, чтобы «спасти лицо», – даю вам не больше десяти минут!

– Сроков у нас таких Уголовным кодексом не предусмотрено, – задушевно улыбнулся в ответ Гуров.

…Лев хмыкнул, вспомнив недовольную физиономию Честаховского, и тут, обернувшись, чтобы проверить, не проскочил ли в тумане нужный поворот, заметил, что его быстро нагоняют две мужские фигуры. Его? Ну а кого же еще: других прохожих впереди не просматривалось – в начале седьмого вечера на улице практически не было людей, – а в движении парочки явно замечалась не понравившаяся Льву целеустремленность. «Что ж, это мы сейчас проверим», – подумал Гуров, резко сворачивая в первый же темный проулок.

Ждал он недолго: вскоре из-за угла вынырнули преследователи. Два крепеньких мужичка лет по тридцать с небольшим, не слишком опрятно одеты, рожи доверия отнюдь не внушают. Оглядываются. После жидкого фонарного полумрака на Кленовой здесь совсем темно.

– Ку-ку, – сказал Лев, поднимаясь на ступеньку небольшой лесенки парадного крыльца одного из домишек, чтобы, в случае чего, удобнее было приложить ногой на встречном движении. – А вот он я! Есть проблемы, организмы?

– Слышь, мужик, закурить дай, – начал традиционную волынку тот, который оказался ближе к Гурову. И, сбивая наигранный сценарий, заводя себя, продолжил тоном выше, делая широкий шаг вперед: – И что ты вообще тут ходишь, падло?!

Второй «организм» на дипломатические церемонии времени терять не стал, а, быстро сунув руку в карман куртки, тут же извлек ее уже с каким-то предметом, зажатым в кулаке, и молча кинулся на Гурова.

Лев не считал себя выдающимся мастером рукопашного боя. Крячко, скажем, в спарринге его одолел бы. Но сейчас выбирать не приходилось…

То, что никакие это не киллеры и вообще не профессионалы, Гуров понял сразу: по тому, как безграмотно, мешая друг другу, на него бросились. За секунды, еще до первого удара, у Льва уже сложилась версия происходящего, но, чтобы побыстрее проверить ее, необходимо было хоть одного из нападавших оставить в сознании, способным понимать вопросы и отвечать на них. Поэтому бил он аккуратно. Все произошло очень быстро и без всяких киношных красивостей.

Перехватив правой рукой летящий к его челюсти кулак молчаливого мужичка, Гуров слегка крутанулся на правой же ноге, одновременно уклоняясь от удара и придавая руке и всему корпусу нападавшего дополнительное ускорение. В полном соответствии с законами механики утяжеленный зажатым в нем предметом кулак с противным хрустом врубился в кирпичную стенку за гуровской спиной. В ту же стенку, долей секунды спустя, по инерции ткнулась морда молчаливого, который сразу же нарушил молчание, выдохнув изумленное «ы-ы-ых!». Гуров использовал классический, внешне совсем простой, но редкостно эффективный «анкерный ход»: энергию ответного импульса он использовал в обратном развороте, лицом ко второму нападающему, только что выскочившему под его удар из-за спины мешавшего молчаливого. Не останавливая плавного движения, очень похожего на балетный пируэт, Лев носком левого ботинка угодил любителю закурить точно под коленную чашечку и по характерному ощущению, словно пробиваешь тонкий лист гипсокартона, понял: попал! Готово дело, разрыв связок надколенника.