Капитан Проскурин. Последний осколок Империи на красно-зелёном фоне
Шрифт:
– Вы правы, с женщинами непостоянен. Но уехать за границу – никогда! Его карьера в совдепии предопределена. А это от князя Туманова.
В январе 1918 избран членом редколлегии большевистской газеты «Таврическая правда». Написал статью «Задачи Советской власти в деле охраны народного здоровья». В марте назначен наркомом здравоохранения Советской Республики Таврида. Во время оккупации Крыма германской армией направлен в Евпаторию для создания большевистского подполья. Был связан с партизанским отрядом «Красные каски» в Мамайских каменоломнях, командир Петриченко. В 1919 после наступления Красной Армии руководил ревкомом. В июле уехал Москву, получил назначение в Мелитополь и Александровск
– Последние сведения – Мелитополь и Александровск. Значит, он не в Крыме, – возразил я.
– Я послал двух агентов к нему на квартиру в Симферополе. Соседи сказали, что видели месяц назад. Уверен, он здесь.
– Ультиматум Москве?
– Не Москве, а лично и без огласки.
– Разумно. Мне отправляться в лес на поиски партизан?
– С братьями Макаровыми. Проживают в гостинице «Кист», читают Май-Маевскому Диккенса и продолжают спаивать. У них часто обедает генерал Субботин, комендант крепости и градоначальник. Чтобы братья не потеряли интерес к Май-Маевскому, я попросил Деникина определить его в резерв и пустил слух, – Анатолий Леонидович протянул мне газету «Юг» от 4-го декабря.
Для объединения и урегулирования деятельности гражданской власти на всей территории Вооруженных Сил Юга России предполагается впервые утвердить должность главноначальствующего по гражданской части всей территории Крыма с приравниванием к правам главнокомандующего ВСЮР. На пост будет назначен один из командующих армиями. Предположительно генерал Май-Маевский.
– Вступаете в игру ради спасения последнего осколка Империи, капитан?
– Всенепременно.
– Превосходно! Тогда изучайте карту Крыма.
– А связь?
– Будете работать один. Если у меня появятся сведения, пошлю связного с паролем.
– Может оказаться провокатором или выдаст под пытками.
– Тогда как?
– Меня не раскрывайте. Пусть в отряде перед всеми между делом назовёт пароль. Например, «врача бы вам в отряд» и озвучит сообщение.
– Разумно.
– Я тоже попробую что-то передать. Думаю, «товарищи», как всегда, будут печатать воззвания к «трудовому народу». Изымайте, буду шифровать по возможности.
– Если будет нужна помощь в захвате врача, свяжитесь с отрядом братьев Шнейдеров. Предупрежу.
– Союзники?
– Крымские немцы, помещики. Изучите дело и побольше внимания к картам. Крым Вы должны знать не хуже Царицына. Через четыре дня начинаем внедрение.
Первые два дня я занимался исключительно картами. Как много отдалённых деревень, заброшенных крепостей, монастырей и пещер! Спрятаться можно где угодно. В третий день перечитывал дело врача и снова всматривался в карты. Напоследок ознакомился с делом Шнейдеров. Богатая семья немецких переселенцев, приехавших в Крым ни с чем и заработавших всё своим трудом и предприимчивостью. Теперь их сыновья владели обширными участками земли, доходными домами, гостиницами и лавками. Занимались и благоустройством Симферополя: построили и подарили городу народный клуб и библиотеку. В особняке Франца Шнейдера весной прошлого года красный комдив Дыбенко разместил штаб. Видимо, из буржуйской усадьбы удобнее заботиться о «трудовом народе».
В мае под Коктебелем высадился десант генерала Слащёва и выбил Дыбенко на материк, а ревком сбежал в Херсон, бросив на полуострове рядовых большевиков и сочувствовавших. Теперь их вылавливала наша контрразведка. Князь Туманов… Красивое сочетание слов, романтичное. Коктебель… В петербургских газетах писали о дачах и обществе литераторов. Впрочем, не важно. Что по отряду Шнейдера? Летом в усадьбе помещика Крымтаева состоялось собрание самых богатых татар Крыма. Решили поддержать белых, организовать четыре отряда для охраны имущества от большевиков и возврата земли и инвентаря, отобранных ревкомом. Девиз «Карать непокорных!» Смело. Даже жестоко. Сначала удалось набрать только 30 человек, преимущественно из татар и немцев. Назвались Конно-партизанским отрядом Шнейдеров. Каждый доброволец прибыл с лошадью и по возможности с оружием. Помещики выделили средства из расчёта 5 рублей с десятины земли. К осени численность увеличилась до 60 человек. Командование предоставило неограниченные полномочия, вплоть до смертной казни, для чего в отряде был создан военно-полевой суд в составе одного из Шнейдеров, бывшего командира Текинского конного полка полковника фон Кюгельгена, его адъютанта корнета Гинтеля, поручика Трофименко и корнета Левицкого. Половина отряда отправилась на Керченский фронт, остальные возвращали имущество помещикам.
Когда численность достигла ста человек, реорганизовались в Симферопольский конный дивизион. Командирами назначили немцев Штильмана, Гаара, Недерфельда, Раата, братьев Враксмейеров, русских Кузьминского, Карпинского, Бычкова, украинцев Андрющенко, Стеценко, татар Аргинского, Ногаева и чеченцев. Но татар и чеченцев принимали только по рекомендациям белых офицеров. Носили белые папахи и полевую армейскую форму с жёлтыми погонами. За разгром партизанской банды Чилингирова получили награды от командования.
Беспощадно казнили «зелёных» и подпольщиков. Особо «отличились» командиры: Кузьминский лично повесил 23, Гаар – 25, Аргинский – 30. Вешали прямо на улицах на трамвайных столбах. Трупы не снимали несколько дней. Пулемётная команда тренировалась на арестантах в меткости стрельбы. Перед расстрелом раздевали донага, на головы надевали мешки и вешали таблички «Кто в Бога не верит». За связь с большевиками арестовали гимназиста Мамаева, фармацевта Бекира Моединова, братьев Муслимовых и учителей женского татарского училища Якуба Абдулу Аметова и Абдуреима Джемала Аидинова, но председатель Симферопольской земской управы Кипчакский уговорил генерала Кутепова отменить расстрел. Резонно. Татары живут преимущественно в сельской местности, надо привлечь на свою сторону и тем самым ослабить «зелёных» в лесах.
Контрразведка Астраханцева активно громит большевистское подполье, перемешанное с эсэрами, анархистами, интернационалистами и прочими террористами. Удалось раскрыть красного шпиона – начальника севастопольского сухопутного контрразведывательного управления Руцинского. Служил в Красной армии, по поддельным документам сумел внедриться в контрразведку. Но после 6-часового судебного разбирательства был… оправдан. Так будем ловить шпионов ad infinitum!
Рукопись князя Туманова «Четыре войны русского офицера. Воспоминания в ожидании смерти». Глава «Крым». Написано в Асунсьоне, Парагвай. 1955 г.
Надеюсь, успею дописать и эту главу. Вчера в госпитале подтвердили диагноз: рак горла. Надо торопиться. Если мои воспоминания когда-либо будут доступны публике, надеюсь, читатели не будут слишком придирчивы и смогут дочитать столь скучное повествование, ничем не примечальное кроме искренности написавшего.
Вчера перечитал главу о Цусимском сражении. Увы, не самая яркая словесность, но другие напишут занимательнее, а может, снимут синематографическую ленту про нас, русских моряков. Выиграть сражение мы не могли изначально, ибо японский флот в численном отношении вчетверо превосходил нашу 2-ю Тихоокеанскую эскадру. Жаль адмирала Рождественского – судили за то, что должно было случиться. Слышал, матрос Новиков, за революционную пропаганду переведённый с крейсера «Минин» к нам на броненосец «Орёл», написал эпопею «Цусима». Упомянул и меня. Получил сталинскую премию. Я не читал, но уверен – оболгал русский флот.