Шрифт:
Гайрэ Недооракул. Пролог.
Путь, приведший мой Дом к падению, начинался обыденно... но при этом крайне торжественно. Противоречивое сочетание? Да. Но... Что может быть обыденней помолвки одного из младших сыновей, пусть и Главы Дома, с девушкой из правящей линии другого Дома? Подобные союзы ежегодно заключаются десятками, и чем-то особенным подобное событие явно не является. Но, с другой стороны, к нему предъявляется множество протокольных требований, которые превращают простой переход замкового двора - в шествие, а рассаживание за столом - в военный маневр, достойный таланта пресловутого Тактика, чье
Младший из моих старших братьев светился счастьем. Он давно пытался убедить отца позволить этот брак. Но только сейчас политический расклад сошелся таким образом, что союз с Ландышами мог дать Шиповнику преимущество над Фиолетовой Хризантемой. Так что отец и старший из моих старших братьев - тоже были довольны. Только Скайла... Скайла Оракул смотрела на происходящее с тоской в глазах. И только сейчас я понимаю, что именно она видела...
Тем не менее, столь радостное для моих братьев событие подошло к концу. И Аилла отправилась в отдаленное владение своего Дома, чтобы отбыть положенный перед свадьбой пост.
А через неделю пришло известие, что Аиллу похитили адепты запрещенного, но набирающего силу культа Пожирающего Надежду. На брата было жалко смотреть...
Неделю он метался по магам, оракулам и жрецам... Он сотрясал Сферу миров заклятьями Поиска и Направления, сильнейшими из тех, которые смог найти... Тщетно.
Скайла тоже была неспокойна. Она отказывалась от еды и держала строгий пост. Она без сна и отдыха проводила какие-то сложные ритуалы, при которых ей периодически требовалась моя помощь. Причем - частенько эта помощь заключалась в том, чтобы стремглав мчаться к медикам и звать их... Но и это не приносило пользы. Повелитель Обреченных умело скрывал своих слуг.
И вот однажды, на общем обеде Старшей ветви Дома Шиповника, заезжий бард исполнил старинную балладу, в которой, кроме всего прочего, вскользь упоминалось о древней вражде Меняющего Пути и Господина Боли... А на следующее утро брат исчез.
Скайла перестала проводить неудобопонятные ритуалы. Казалось, что она вернулась к нормальной жизни... И только я могла видеть, что она сосредоточенно к чему-то готовится.
Беда постучалась в наш Дом вместе с Витриолом из Дома Ландыша. Вестник практически не мог дышать, его лицо было искажено отчаянием... Но он выполнил свой долг, зачитав заявление Главы своего Дома о разрыве помолвки. При этом в качестве причины было заявлено, что несостоявшийся жених связался с Повелителем Всего-и-Ничего и превратился в чудовище...
А потом Вестник Беды чуть ли не рыдал на крыльце. Его траурные серебряные одежды казалось, потускнели, равно как и серебряные пряди в темных волосах.
– Почему? Ну почему она... Дура!.. Тупая злобная дура!
– У ровесника моего пропавшего брата сводило горло... Он так и не смог произнести ни одного полного предложения, но все и так было понятно.
К сотрясаемому сдерживаемыми рыданиями мальчишке подошла Скайла.
– Я, Скайла Оракул - проклинаю! Аилла Ландыш, Аилла Отступница предала любовь - да проживет без любви. Она плюнула в протянутую руку и щедро расплатилась бедой за спасение - да не получит больше помощи и поддержки. И да будет так, пока она не исправит содеянное. Я сказала!
– Ты думаешь - она сможет?
– Взгляд зеленых глаз загорелся надеждой...
– Нет. Я была бы счастлива, если бы она смогла сломать мое проклятье. Но совершенно не верю в то, что ей это удастся.
– Тогда... Я, Витриол из Дома Ландыша, благодарю Вас, Скайла Оракул, за то, что Вы не сделали большего.
– Да не будет между нами беды и вражды.
– Да не будет.
Вестник Беды отправился в обратный путь, а Скайла на три дня заперлась в своей башне, и, как я ни стучала, ни просила открыть - все было тщетно. И только голос сестры, четко произносящей чеканные строки на непонятном языке, давал понять, что она проводит некий сложный ритуал. Вмешиваться в чужие ритуалы - опасно, но сейчас что-то во мне требовало, чтобы я прервала этот страшный речитатив. Я так и не смогла... я не смогла сделать ничего...
Потом был Совет Дома. Совет, на котором отец объявил, что отрекается от своего младшего сына, изгоняет его и лишает имени. И было Тяжкое слово Скайлы. Проклятье Отсеченной ветви грозило падением Дома, если отец приведет свое решение в исполнение. И были удивленные глаза сестры, рассматривающей ритуальный кинжал Главы дома в собственной груди, и объявляющей о том, что пролитая кровь скрепила Проклятье. А потом... Залитая собственной кровью сестра оттолкнула отца. Она должна была упасть сразу: ведь Глава Дома - опытный воин, он не мог промахнуться, нанеся удар... Но Скайла стояла.
– Я проклинаю тебя, Скайла Оракул...
– Даже голос сестры совершенно не дрожал.
– За сделанное, за проклятье собственного Дома - да не узнаешь ты покоя смерти и будет путь твой - служением изгнаннику, пока Отсеченная Ветвь не объявит, что ты больше не нужна ему...
Только теперь силы оставили сестру, и она упала сломанной куклой. Кровь последним толчком плеснула из ее груди на каменный пол Заклинательного зала. Тело содрогнулось в последний раз, и затихло. И только хриплый голос Главы дома подчеркнул реальность этого кошмара...
– Горевестница. Скайла Горевестница...
Йорг Тактик
Отряд пылил по дороге. Покачивались копья пехоты, сверкали на солнце латы рыцарей, приглушенно горели ауры-доспехи боевых магов. Неторопливо колыхалось знамя, пошитое из тяжелой серебряной ткани. Ряд за рядом проходил по дороге, вьющейся по летней выжженной степи.
Гордое знамя Серебряной розы придавало надежды и уверенности. Вот уже многие годы все сильные противники знали, что любая победа над войсками нашего Дома обойдется им несуразно и непомерно дорого. И, хотя, черный и серебряный издавна считались цветами скорби - все знали, что это скорее траур по нашим врагам.
Такие ленивые и отвлеченные мысли обуревали меня, Йорга Скалдингера, капитана Дома Серебряной розы, командира отряда, отправленного на помощь дружественному Дому Шиповника, от которого в свое время и отделились (вполне мирно) ветви, ставшие впоследствии Домами Алой, Белой и Серебряной розы. И вот теперь старший Дом оказался в очень тяжелом, практически гибельном положении, и просил о помощи.
Рука в боевой перчатке сжала повод боевого коня. Тонкая ткань мягко ласкала пальцы. А серебряный узор, придающий легкому шелку прочность лучшей стальной брони - придавал костюму боевого мага Великого Дома и цену, сравнимую с ценой небольшого замка. О том, что привело меня и моих воинов на эту дорогу размышлять не хотелось. Поэтому я и отвлекался на блеск доспехов гордых воинов, на мягкое колыхание знамени... Да на что угодно.