Капитан Суматоха
Шрифт:
— Таким образом, Чико сможет не только стряпать, но и ловить рыбу за меня. И никто не будет мне гудеть в уши, что, мол, я увиливаю от своих обязанностей.
— Какое же это справедливое распределение! — возмутился Фишер.
— А что? Я только что нанял Чико слугой до конца плавания и щедро ему заплачу. Когда вернемся в Эквадор и я свергну своих врагов. Кстати, вот и трудовое соглашение!
Он торжествующе поднял в руке лист бумаги.
— Не говорите «нет», не говорите «нет»! — взмолился Чико. — У меня никогда не было такой хорошей работы и такого жалованья!
Фишер несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, в точности как тунец под плотом. Так и не вымолвив ни слова, он повернулся к ним спиной, взял подводное снаряжение и прыгнул в воду. Долгий опыт научил его, что это лучшее средство остудить свои чувства.
Бомбасто прилежно обучал Чико приемам плавания, и юный индеец быстро преуспевал. Скоро ему было милостиво разрешено плескаться в воде у плота. Для верности генерал обвязывал своего ученика веревкой вокруг пояса. Сам он только расхаживал по палубе и командовал. Зато Суматоха и Ниссе часто плавали рядом с Чико и помогали ему добрым советом. Но вот однажды, когда Чико под руководством Бомбасто упражнялся в море возле плота, Фишер вдруг вышел из каюты и решительно потребовал, чтобы генерал немедленно отдал ему спасательную веревку, которой тот почему-то обвязался сам. У Фишера была веская причина: он собирался добыть рыбы на обед.
— Займите очередь и ждите, когда я кончу свое дело, оно не менее важно, — высокомерно ответил Бомбасто.
Тут Фишер не выдержал. Взревев от ярости, он подошел вплотную к генералу и толкнул его так, что тот плюхнулся в воду. Боясь, как бы не дошло до беды, Суматоха схватил американца за руку, увел его в каюту и принялся успокаивать.
Ему это удалось, Фишер даже обещал извиниться перед Бомбасто; казалось, все улажено.
Когда Суматоха вышел из каюты, Чико уже выбрался на плот. Ниссе стоял с ним рядом, озадаченно глядя на спасательную веревку Бомбасто, которая уходила отвесно в воду.
— Он пошел вниз как камень и с тех пор не всплывает, — растерянно доложил Ниссе. — Что он там делает?
— Может быть, на него напала акула? — захныкал Чико.
— Так чего вы ждете? — крикнул Суматоха и ухватился за веревку.
Ниссе сбросил с себя оцепенение, подоспел Фишер, и вместе они подтянули Бомбасто к поверхности. Генерал отчаянно фыркал и плевался, но, кажется, был невредим. С превеликим трудом они втащили его на палубу. Вода била фонтаном у него изо рта, поэтому они перевернули генерала на живот. Это помогло.
— В чем дело, что случилось? — спросил Суматоха, когда из Бомбасто перестала течь вода.
— Я… я… не… умею… плавать, — простонал генерал, перемежая слова какими-то странными утробными звуками.
— Хорош учитель плавания, — сказал Ниссе. — А мы-то думали, что он о Чико заботится и о своем оружии, когда он так упорно цеплялся за бревно у Эспаньолы.
Не зная почему, Суматохе вдруг захотелось заступиться за Бомбасто. И он важно произнес:
— Бывает, человек хорошо изучил что-то теоретически, но не может сразу применить на деле свои знания. Например, я точно знаю, как управлять самолетом, читал об этом в «Мире техники», но я не ручаюсь, что смогу взлететь на реактивном самолете, если сяду на место летчика.
— Тебе, наверно, тоже не мешает искупаться, — только и ответил Ниссе.
Фишер сдержал слово — извинился перед Бомбасто. В свою очередь, генерал заверил, что все забыто. Но в глубине души они больше прежнего злились друг на друга. Это особенно бросалось в глаза на заседаниях совета. Стоило одному что-то предложить, как второй тотчас предлагал совсем противоположное. Чико по-прежнему голосовал только за то, что одобрял Бомбасто. Ниссе не менее упорно держался за Фишера, не мешкая и не раздумывая, поднимал руку вместе с ним. Суматоха старался сам соображать и голосовал так, как ему подсказывал рассудок. Поэтому между заседаниями Бомбасто и Фишер по очереди отводили его в сторонку, чтобы очернить противника и расхвалить собственное предложение. Понятно, ему скоро надоела эта мышиная возня, которая всем мешала насладиться в полной мере чудесной жизнью на плоту.
И однажды, когда очередной совет совсем зашел в тупик из-за простейшего вопроса: какой из двух ящиков раньше пустить на дрова, — Суматоха так разозлился, что ярость высекла из его мозга блестящую мысль. Голоса разделились поровну, 2: 2, и все повернулись к нему — чью сторону он возьмет? А Суматоха возьми да скажи:
— Надоели мне все эти ссоры да раздоры. Я воздерживаюсь от голосования. Как хотите, так и договаривайтесь. Теперь я всегда буду так делать, когда вы затеете много шуму из ничего.
— Ты воздерживаешься? — растерянно спросил Фишер и вытаращил глаза от удивления. — Но это же совсем недемократично.
А Бомбасто возмущенно фыркнул:
— Это что еще за идиотские демократические штучки! Получится ведь ничья. Только трусы бросают оружие в разгар боя.
— А почему я не могу воздержаться? — возразил Суматоха, — Это принято во всех парламентах мира. И в Эквадоре, наверно, тоже. Как я сказал, так и будет.
Только он договорил, поспешил взять слово Фишер:
— По действующим правилам, если голоса разделились поровну, решает голос председателя.
— Ничего подобного, — возразил Бомбасто со зловещей усмешкой. — По правилам, которым меня учили, решает голос лучшего стрелка.
И он погладил правой рукой торчащий из-за пояса пистолет. Долго царила тишина, потом Фишер вяло стукнул по палубе председательским молотком и, не скрывая гнева, сказал:
— Заседание откладывается до тех пор, пока не будет возможности возобновить его в более мирной обстановке.
Как и ожидал Суматоха, вечером, когда все легли спать, Бомбасто и Фишер принялись его обрабатывать. Бомбасто первым зазвал его в свой угол каюты и без околичностей предложил свергнуть Фишера. Дескать, тому только дай волю, он совсем тираном станет.
— У меня три пистолета, и мы с тобой будем заправлять на плоту, — горячо шептал он. — Спать и дежурить будем по очереди, и они ничего не смогут нам сделать. Эх и заживем! Заставим остальных выполнять за нас всю работу.
Суматоха возмущенно отверг это предложение, а всего через несколько минут Фишер потянул его за другой рукав. Он долго разглагольствовал об острой необходимости отстоять свободу и дать отпор проискам Бомбасто, а в заключение предложил Суматохе стать председателем, лишь бы он всегда поддерживал его, Фишера. Американец страшно удивился, когда Суматоха беззлобно, но твердо попросил оставить его в покое.