Капитан Волков. Назад в СССР
Шрифт:
– Ну, шо вы, Феодосия Леонидовна, – Тётя Мира топала вперед, не останавливаясь. – Зачем мене плевать на вашу могилу? Я не люблю стоять в очереди…
Феодосия Леонидовна еще что-то высказывала нам вслед. В основном фразы относились к тете Мире и к ее родне, но я уже особо не вникал. И без того понятно, живут они тут весело. А еще понятно, что весело буду теперь жить и я.
Но главное, сильно напрягает наличие поблизости всех этих Галь, Цилей и хрен его знает, кого еще. Не имею ни малейшего желания отбиваться от всяких озабоченных мамаш, мечтающих пристроить своих дочек. Я
Надеюсь, грандиозный замысел майора не подразумевает моего долгого пребывания в данном месте. Я в принципе уже совсем не против служебного жилья. Даже готов делить его с Лиходеевым. Тот хотя бы точно не имеет планов насчёт моей личной жизни и не на ком не собирается меня женить.
Я с тоской посмотрел в спину тети Миры. Мы как раз уже подошли к нужной двери и она достала из кармана жилета, надетого поверх платья, здоровенный ключ, который гораздо больше подходил амбару, чем простому замку.
И вот когда мы оказались с ней в комнате, внезапно возникла вторая причина того, что мои будущие размышления пошли совсем не в то русло, куда планировалось. Но самое интересное, причина эта была настолько неожиданной, что обнаружив ее, я поначалу вообще не знал, как реагировать. Даже не так…
Отреагировал то я вполне закономерно и уже привычно для последних нескольких часов моей жизни, которая сделала столь крутой поворот. Я охренел. Однако, от этого ситуация не стала лучше или понятнее. Более того, лично для меня все запуталось еще больше. Я вообще перестал соображать, что происходит. И сейчас даже не идет речь о том, что ни один здоровый, адекватный человек не сможет найти объяснение, почему он вдруг оказался в чужом времени, в чужом теле.
А теперь о самой причине… Тетя Мира проводила меня в свободную комнату, которая находилась в дальнем конце дома. Как и предполагал, обстановочка этой комнаты мало радовала уютом. Его там просто не было.
Из мебели имелись только кровать, застеленая покрывалом, шкаф для вещей, стол и не самого надежного вида табурет. Комната была небольшой, вытянутой, как чулок. Буквально шагов десять-двенадцать в длину и около пяти в ширину. Причем хозяйка нахваливала жилище с таким энтузиазмом, будто вместо обычной комнаты мне предложили апартаменты в «Хилтоне».
– Кухня у нас на первом этаже, прямо под лестницей. Очень удобно, не находите? Разве ж это хорошо, когда кухня рядом? Я вам отвечу. Нет, не хорошо. Но ежли кухня на первом этаже, ви представьте, сколько раз за день вам придётся ходить вверх-вниз. А шо может быть лучше, чем спортивная ходьба? Как говорила покойная Рахиль Абрамовна – шоб вас не разнесло, не кушайте после шести, и не курите возле бензоколонки! Но ви имейте в виду, лучше готовить с вечера, потому шо утром это не кухня, а Красная площадь, на которой не протолкнуться.
– Да, да… Спасибо большое… – Я от нетерпения переминался с ноги на ногу, всем своим видом намекая тете Мире, что все очень,
Обстоятельства, в которых я оказался, требовали срочного осмысления. С самых первых минут, когда открыл глаза в той подворотне, у меня вообще не было возможности спокойно оценить случившееся. А мне надо! Надо решить, как вести себя дальше. Остаться здесь на месте или… Или что? Бежать в ближайшую церковь и просить сеанс экзорцизма? Так же вроде лечат одержимых. Только у меня ситуация другая. Я вообще ни в кого не собирался вселяться и более того, с огромным удовольствием выселился бы обратно.
– Исче, имейте в виду, моя Циля готовит щикарные лепешки. И риба! Циля готовит щикарную рыбу. Берет ее на рынке, она всегда там свежая. Такая свежая, шо если ви сделаете ей искусственное дыхание она поплывёт.
– Буду иметь в виду. – Ответил я хозяйке комнаты, при этом уже откровенно уставившись на выход. Просто переводил взгляд туда-сюда. Тетя Мира – дверь. Дверь – тетя Мира.
Однако либо эта женщина не понимала намеков, либо ей что-то было от меня нужно.
– А! Черт! – Я легонько стукнул себя ладонью по лбу. – Оплата…
Легонько, потому что, ну его на хрен. Пока еще непонятно, почему мое сознание находится в этом Волкове. Вдруг, одно неловкое движение и со мной произойдёт что-то еще более страшное. Хотя, казалось бы, куда страшнее… Но все равно, лучше не рисковать.
– Вам же нужно денег за комнату… – Я покрутил головой, соображая, куда положил тоненькую стопку купюр, врученную мне Сиротой.
Тут, конечно, надо отдать должное майору. Когда было решено, что отправлюсь я не на служебную жилплощадь а к тете Мире, он вынул из сейфа, стоявшего прямо там, в кабинете, деньги. Морщился, вздыхал, даже, кажется, тихо и тоскливо постанывал, но в итоге все-таки решительно протянул их мне.
– Держи, капитан. У тебя, наверное, сейчас в карманах грустно, как опосля похорон. А нам надо, шоб ты производил впечатление человека небогатого, но желающего иметь крепкие связи с деньгами. Да и вообще… Ежли все получится, тебе придется наведаться в некоторые места, посветить своим портретом.
Я майора почти не слушал, потому что с удивлением рассматривал купюры. Это были не рубли, а червонцы. То есть в полном смысле слова. На банкнотах значилось именно данное слово. К примеру, сверху лежал «1 червонец».
– Ну, шо ты их разглядуешь? На, бери. Не время сейчас для твоей совести. Ежли все пойдёт как по маслу, сполна отработаешь. – Майор настойчиво потряс деньгами перед моим носом.
Он, видимо, решил, будто я, как настоящий советский офицер, стесняюсь брать чужое. А я как бы не стеснялся. Я не мог понять, что с этим делать. И где, блин, рубли? Были же рубли! Я точно знаю, в Царской России – царские рубли. В советской – советские. Первый вариант, лично, конечно, не видел, а второй был в моем очень раннем детстве, но однозначно помню, мама тратила рубли. Куда мне эти червонцы? Однако стоять и бесконечно тупить тоже вариант не особо хороший. Меня так либо окончательно в идиоты запишут, решив, будто и правда контуженный. Либо начнут подозревать в чем-то более страшном.