Капитанская кровь

– Смотрите, – сказал капитан Еремеев, – там челопук.

– Где? Где? – закрутил головой Василий. – Не вижу…

– ПНВ включи, пиджак. И на десять часов… Да не понизу, вверх! Челопуки верхами ходят.

– Не вижу. Хотя… Вон же, на том здании, да? Которое пенальчиком…

– Хренальчиком, – буркнул капитан. – Александерплатц ему «пенальчик».

–

Теперь там, конечно, смотреть особо не на что, – поддержал его боец с позывным «Леший». Звание его Василию никто не сказал, а сам он иначе не представлялся. – А я тут до всего этого был. Туристом. Впечатляло, знаешь ли.

– Прямо в этой гостинице жил? – удивился Еремеев.

– Да ну, она дорогая была, шо песец. Откуда у меня такие деньги? Просто заходил посмотреть. Там магазины в цоколе же. Были.

– Ух ты, как он ловко по стене! – Василий поймал объективом прибора движущийся объект и теперь старался не выпустить его из поля зрения.

– Ну так, челопук же. Первый раз видишь? – спросил Леший.

– В естественной среде? Впервые. Пленных осматривал, но это не то. Кто ж им даст так попрыгать-то?

– А мы насмотрелись. Массовый суп. Не так, как желвек или диман, конечно, но тоже серийный. Их до чёрта наклепали в самом начале, фронтовая разведка, всё такое. Потом разочаровались: ловкий-то он ловкий, но слабосилок. Да и научились мы их ссаживать. Но ты сам, поди, знаешь. Нейтрализатор паутины ваша же разработка?

– В целом наша, институтская, – кивнул шлемом Василий, – но я в другом отделе.

– А мы придумали стены им обливать. Приспособили агродрон, который виноградники от гусениц опрыскивает. Челопук на стену прыг – а адгезии йок. Он на землю шмяк – мы его хвать. Дофига наловили, так-то. Но и осталось прилично. Да и новых делают. А что они бьются – так желающих всё равно, говорят, очередь стоит. В производстве они дешёвые, костюмчик тряпочный. Это желвековский дорогой, а челопуки – так, расходник. Видишь? Вон второй.

– Где, где?

– Да вон же! – показал стволом Леший. – На угол крыши смотри. На фоне Луны как раз. Видишь, шевелится? Всё, сиганул, ушёл на стену, проморгал ты его. Ничего, ещё увидишь. Где два, там и ещё. Они группами работают. Проверяют местность.

– Нас ищут, – сказал мрачно радист-оператор группы с позывным Свисток.

– Не найдут? – забеспокоился Василий.

– Не, – отмахнулся Еремеев, – мы не зря тут третий день загораем, все следы остыли. Радиомолчание, на окнах плёнка противосигнатурная. Дом давно заброшен и чуть в стороне. Разве что случайно наткнутся, но это, знаешь, дело такое. Не угадаешь.

– А я рад челопукам, – сказал внезапно Свисток.

– Чегой-та? – удивился Леший.

– Раз они по стенам забегали, то что-то всё же будет. А то я начал уже думать, что мы зря тут сидим.

– Разведка… – начал Леший, но оператор только отмахнулся.

– В прошлый раз тоже разведка зуб давала и крест на пузе чертила. И что? Пять дней просидели на чердаке среди голубей. Я думал уже, что сам закурлыкаю, а оборудование потом неделю от помёта

отмывал. До сих пор не знаю, чего ждали. И чего сейчас ждём, не знаю тоже. Не просветишь нас уже, пиджак? – он внимательно посмотрел на Василия.

– Простите, ребята, – вздохнул тот, – не велено разглашать.

– Отстань от него, Свист, – сказал резко Еремеев. – Сам знаешь, секретность.

– Если сойдётся, вы всё узнаете, – пообещал Василий, – а если нет… Ну, тогда и говорить не о чем, верно?

– Ненавижу, когда вот так, втёмную… Неужели хоть намекнуть нельзя?

– Не свисти, Свисток, а то весь пар выйдет! – сказал, зевая, проснувшийся пулемётчик.

Позывной у него Коряга, и сам он такой – широкий, кряжистый, угловатый, с простецким круглым лицом. Бывший шахтёр, возрастом прилично за сорок, но крепкий и сильный молодым на зависть.

– Нафига тебе намекать? Я, вот, уже давно сам догадался. Ясно же, что какой-то суперважный суп прибудет. Разведка об этом узнала, но куда и когда именно, понятия не имеет. Потому что этого не знают даже сами пиндосы.

– Коряга прав, – поддержал Еремеев. – В таких случаях назначается сразу несколько точек, и окончательный выбор делают, когда самолёт уже в воздухе. Чтобы точно не утекло. Готов спорить, что сейчас таких групп, как наша, с десяток сидит по чердакам и заброшкам в разных городах бывшего Евросоюза. Куда может прилететь такой супервип? Сюда, или в Прагу, или в Варшаву… Лондон вряд ли, там ловить уже нечего, Париж – та же фигня, а вот в Хельсинки – да, вполне.

– То есть, – уточнил Леший, – мы вытащили выигрышный билетик? Ну, раз тут челопуки скачут?

– Не факт, – возразил капитан. – Принимающая сторона тоже не знает окончательной точки, поэтому проверяет безопасность во всех. В последний момент их сориентируют.

– Но самолёт же можно отследить? – спросил Свисток.

– Самолётов может быть несколько. Если суп действительно важный, на безопасности не экономят.

– И кто же это может быть? – задумался Леший. – Я, навскидку, вижу два варианта…

– Без комментариев, – быстро сказал Василий.

– Как скажешь. Свист, как там эфир?

– Подозрительно тихо. Даже фоновые переговоры смолкли, как перед большим наступлением. Перед Львовским замесом так же было, помнишь?

– Ну, ты сравнил, – покачал головой Леший. – Наступать тут некому и некуда. Серая зона, ни вашим, ни нашим. Мы не хотим, они не могут. А когда-то приличное место было. Орднунг и всё такое. Чисто. Безопасно. Сытно. Пиво хорошее. Сосиски. Не сиделось им спокойно, блин…

– Ой, вот не начинай опять! Лично мне Европу ничуть не жалко. Сами выбрали. Думали, до них не докатится, хотели чужими руками нас задушить, да ручки оказались коротки. Что, скажешь, не так?

– Так-то оно так, – неохотно ответил Леший, – но вот что я тебе скажу, Свист. Затевали это одни, а страдают другие. Видел фотки в спальне? В этой квартире люди жили. Обычные. Муж, жена, двое детишек. А теперь мы тут сидим. Где они? Либо погибли, либо в трудовом лагере за пайку работают.

<