Капитаны судьбы
Шрифт:
А тут ещё этот конфуз с гранатами!
Боев на суше долго не было. Нет, оно понятно, что десант японцы высаживать не рисковали, а железной дороги до устья Ялу пока не дотянули, её пока ещё строили где-то между Сеулом и Пхеньяном. Но даже давно должны были добраться. Наверное, всё ждали, что удастся разобраться с русским Флотом. Однако 17 апреля они все же высадились на острова посреди реки Ялу. А на следующий день высадились на берегу.
Наши войска искали «тесного сражения», бросались в штыковые атаки, таская с собой непривычные ручные гранаты и гранатомёты и матеря начальство, приказавшее это делать, но японцы упорно сохраняли дистанцию и действовали исключительно сосредоточенным ружейным и пулемётным огнём.
В
— Так я повторяю вопрос! Что это было, саботаж или диверсия, господин Воронцов?
— Это была наша дезинформация и пропаганда противника, Ваше Высочество!
— Что?! — тут его голос дал осечку, он просто не верил, что столь наглую ложь ему высказали в глаза.
— Именно так вы объясните всё Его Императорскому Величеству, если он лично вас спросит в ближайшее время.
— Хм… А на самом деле, Юрий Анатольевич, что было? — тон будто бы смягчился, но лукавить или врать не стоило.
— Что было на самом деле, уже удалось разобраться. Как видите, первое сражение показало, что японцы избегают близкого боя и будут избегать впредь. Поэтому командир отряда приказал гранаты изъять и сдать на склад ещё до ехидных сообщений прессы. Поэтому Семецкий после первых статей немедленно инициировал проверку. Оказалось, что среди первых гранат была бракованная партия. Спешили тогда очень, от технологии отклонились, вот и…
— Да уж! — скрипнул зубами Сандро.
— Повторюсь, Александр Михайлович, бракованную партию гранат в войсках уже изъяли. К тому Семецкий инициировал пробные испытания в присутствии наших военных. Есть акты, подтверждающие, что сообщения японских газет лживы!
— Так надо их обнародовать! — тут же вскипел он.
— Не стоит. Понимаю, что вам очень неприятно, но… Я даже Семецкого попросил пока что стараться гранатами не пользоваться и противника не разубеждать. Новое оружие лучше всего применять массированно, тогда оно даст сокрушительный эффект! Подождите месяцок, потерпите! Японцам не удастся все время избегать тесного боя. И вот там то, что они наших гранат не боятся, обернётся против них!
— Вам легко говорить! — проворчал он.
— Не так уж и легко. Надо мной тоже посмеиваются. Ведь я числюсь изобретателем и «толкачом» гранат. Но интересы дела — прежде всего. А у нас с вами тут одно дело — выиграть эту войну, понеся как можно меньше потерь! Тем более, что потерпеть надо недолго. А потом наши хулители и насмешники сами окажутся в смешном положении. Когда мы покажем эффект и объясним, что они купились на обычную пропаганду противника.
Он промолчал, но промолчал, уже явно соглашаясь со мной.
— К тому же у нас не только неудачи! Дирижабль долетел до Манчжурии и теперь помогает в разведке. А уж как себя показали торпедные катера! Да и средства связи эффективно сработали! Тут нам стыдиться нечего!
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…С торпедными катерами мы вообще-то намучались. Скорость нужна высокая, при малой массе, значит топливо нужно, как минимум, стооктановое, как и для авиации. Но хорошо обкатанный мной бутанол тут не годился — работать придётся
Долго мучились и с выбором конструкции торпедных катеров — будет он выпускать торпеды с кормы, или установить торпедные трубы на носу, или выбрать бугельную конструкцию, при которой торпеды подвешиваются по торпедного бокам катера. Было множество доводов «за» и «против» для каждого из вариантов. А времени на обкатку не было вообще. В конце концов, выбрали последний вариант. Помимо торпед катера вооружили ещё пулемётом «максим». Ни о какой рации не могло быть и речи, но приёмник впихнули. Так что координацию действий группы катеров планировалось вести с корабля-лидера, большего по размерам.
Ну и в размеры железнодорожной платформы вписались, как говорится, «на скорую руку да на долгую муку». Поначалу вообще никак не выходило. Вариант, который укладывался в размеры, имел двадцать одну тонну водоизмещения, но при этом вооружался «пятнадцатидюймовками», да и скорость выходила лишь около тридцати узлов. А вариант, который выдавал задуманные сорок узлов и нёс «восемнадцатидюймовки», выходил уже под тридцать тонн водоизмещения и не вписывался в габариты ни по ширине, ни по длине. Потом кто-то предложил делать торпедные аппараты, размещаемые с боков «тэкашек», съёмными. Это позволило вписаться по ширине. Вот тогда, не мудрствуя лукаво, сделали и нос тупым, а для улучшения гидродинамики после доставки к носу крепили специальный обтекатель, заполненный вспененным пластиком.
Хватало и других проблем, прежде всего вызванных бешеной спешкой.
Но в итоге первые восемь торпедных катера к началу войны уже были собраны во Владивостоке и честно поделены между ним и Порт-Артуром.
Японцы имели подавляющее превосходство в миноносцах, и в «номерных» и в «истребителях миноносцев», поэтому первым делом наши моряки начали активно использовать торпедные катера в патрулях и как ночную охрану, заменяя более дорогие и дефицитные миноносцы…"
Жёлтое море, недалеко от Порт-Артура, 23 февраля (7 марта) 1904 года, понедельник, ночь
— Пятая склянка, вашбродь!
Никаких склянок, на их ТК-01–03, то есть торпедном катере первого отряда, третий номер в отряде, естественно, не отбивали. Но скорее земля и небо поменяются местами, чем флотские начнут отмерять время иначе. Да и намёк лейтенант Грибов прекрасно понял.
— Через склянку назад повернём. А пока — глядеть в оба!
В дозоры экипажи «тэкашек» стали гонять ещё до войны. Удобно — кораблики небольшие, движки экономные, ресурса двигателей и топлива расходуют мало. Ну, если в пудах и рублях считать. При этом, если что, могут легко уйти от противника. Или его крепко озадачить, если условия позволят. Две мины Уайтхеда, да пулемёт Максима с увеличенной длиной ленты — сила немалая. Имелись на борту и радиоприёмник с прожектором. Пользовались изредка. Поняли уже, что от них вреда может быть больше, чем пользы. Противник-то в результате тебя видит с куда больше расстояния, чем ты его.