Капкан для невесты
Шрифт:
— Иди ко мне.
Поневоле я вкладываю в эти простые три слова пугающе глубокую бездну смысла и взрослых намеков…
Глава 25
Довлат Лорсанов
Красавица замирает. Ее лицо как открытая книга.
Заметив мой взгляд, Камилла распускает немного прядей так, чтобы они закрыли ту часть лица, на которой еще красуются следы синяка, оставленного рукой ее отца.
— Нет, не надо. Прошу. Хочу видеть тебя всю. Какая есть.
— Ты
— Хотел сделать сюрприз. Не удалось, кажется.
— Почему?
— Ты бегаешь, суетишься. Подарки… — киваю в сторону. — Без твоего внимания остались. Ни один не раскрыла.
— Я просто переживаю за твое удобство и комфорт.
— Мне комфортно, — обрубаю нетерпеливо. — Очень.
Камилла отходит от меня, суетится снова, перекладывая мои вещи.
— И ужин. Ужин еще. Что ты хочешь на ужин? Я готовила, но вдруг тебе другое надо?
— Надо. Мне очень надо…
— Что же?
— Твое, блин, внимание. Хватит!
Подкатив коляску, я выхватываю из рук Камиллы рубашку и бросаю ее в сторону, дергаю на себя хрупкую фигурку девушки так, что она влетает ко мне на колени, испуганно взвизгнув.
— Довлат! Тебе нельзя…
— Можно, глупенькая, — меня трясет от чувств.
От желания просто разрывает на клочки, а она…
Она снова такая робкая, угловатая, напряженная.
Будто мы не целовались, как сумасшедшие, всякий раз, когда она приходила ко мне в больницу в эти дни!
— Ты передумала?
Этот вопрос стоит мне больших усилий.
— Не понимаю.
— Передумала? Быть со мной. Замуж выходить. Передумала?
— Нет! — отвечает довольно твердо.
— Тогда в чем дело? Ты меня избегаешь как будто. Из-за коляски? Но это временно. Я восстановлюсь очень быстро, уже хожу понемногу.
— Меня не это смущает, хватит принижать себя.
— Тогда что? Цветами не угодил? Шары не любишь? Там куча всяких дорогих безделушек, от которых девушки без ума. По крайней мере, мне так сказали.
Камилла всплескивает руками.
— Убить тебя хочется. Зачем это все? Столько стараний.
— Все напрасно? Ничего сердцу не мило? Это ты хочешь сказать?!
— Нет! Просто я бы и без этого всего была рада тебе, переживаю, что из-за меня твой процесс восстановления может сорваться, и …
— Врешь же. Дело не в этом. В чем же дело?
Обхватываю лицо Камиллы ладонями и приближаю девушку к себе так, что остаются видны только ее глаза — темные и блестящие.
Только ее глаза, приотрктые губы и жаркое дыхание.
— В чем дело, признайся?
Камилла на миг прикрывает глаза, сглатывает, начинает дрожать в моих руках.
Я готов ее съесть. Слопать. Я как будто целую жизнь не трогал женщину, а ее готов и лапать пошло, и нежить бесконечно, и ласкать осторожно.
—
— Попробую этого не делать.
— Я читала. Перед тем, как ты приехал. Уснула… Мне приснилась сцена из романа.
— Сцена? — сам не замечаю, как начинаю лыбиться. — Любовная, да?
Камилла вспыхивает, не отвечает прямо, но я уже догадался, что попал в яблочко.
— С главными героями. Только…
— Только что?
— Только это были не герои, а я и…
— И?
Бл… Если она скажет, что на месте того счастливчика из ее сна был не я, порву к чертям книжонку, что она читала. Романчик какой-то на телефоне! Моя ревность иррациональная, но такая сильная, что я едва дышу.
— Мы, — выдыхает. — Ты и я. Аллах, это так глупо. В голове все крутилось. И, когда ты на меня так проницательно смотришь, я начинаю думать, будто ты все-все мои мысли видишь. Совсем не серьезные. Пустяки разные. В то время как тебе нужен серьезный уход и внимательное отношение. Вот и все…
— Ох, девочкая моя. Ты глупышка. Знаешь, почему я так горю восстановиться поскорее? Чтобы сделать тебя своей. Окончательно. Предъявить права так, как это положено. Чтобы нежить тебя и окружить заботой, которую ты заслуживаешь.
Камилла ахает пораженно.
— Мой приезд пораньше и подарки — это попытка сделать сюрприз. Я очень хотел провести это время с тобой. Но если сюрприз не удался, может быть, мне стоит вернуться в больницу?
— Нет!
Пальцы Камиллы хватаются за мои плечи.
— Нет, не надо. Я сама. Все сама… — хмурит бровки, сведя их к переносице, поджимает брови. — А то ходят там… всякие.
— Кто именно?
— Медсестры! — всплескивает руками. — Сплетницы. Обсуждают тебя, обсасывают так, будто незамужем, позорницы! — добавляет пылко. — Всех бы уволила. С позором.
— Ревнуешь, что ли?
— Они тебя трогают, а потом ахают, какой из тебя крутой мужчина. Я это слышала своими ушами! — ерзает на моих коленях Камилла. — Больше этому не бывать.
— Больше не бывать, — подношу к губам руку Камиллы, оставляю на ней поцелуй. — Я весь в твоем распоряжении. Ни одну озабоченную медсестру не заметил, честно. Думал лишь о тебе. Может быть, распакуешь хотя бы один из подарков?
— А что там?
— Много всего.
— Подсказки будут?
— Бери наугад. Я, кажется, смел все, что нравится девушкам твоего возраста, а продавцы, пользуясь моментом, хотели мне продать еше больше.
— Транжира! — корит меня Камилла.
Она будто спешит соскользнуть с моих колен, упорхнуть легкой птичкой. Я же, опустив ладони на тонкий стан, придерживаю ее.
Хочу, чтобы она сама меня тоже целовала. Не только я. Я всегда инициатор, но хочу действий с ее стороны — тоже.