Капкан для оборотня
Шрифт:
— Я отдаю это вам, — заторопился усатый, — но здесь смотреть их не стоит. Посмотрите потом, у себя. А сейчас мы разойдемся. Вы что-нибудь хотите заказать?
— Нет, пожалуй.
— Тогда выходите первым, — произнес усатый. — Я еще немного здесь посижу.
Его собеседник положил папку в пакет и встал.
— Не говорю пока спасибо, — он помедлил, решая про себя, протягивать ли руку на прощание.
— И не надо, — двусмысленно ответил усатый, замечая его попытку, — до свидания.
— Всего
Выйдя из ресторана, он остановился на краю тротуара и поднял руку, пытаясь поймать такси.
Перед ним почти сразу затормозила темно-зеленая иномарка с тонированными стеклами.
— Куда? — спросил водитель через приспущенное боковое стекло переднего пассажирского места.
— В гостиницу «Белокаменский приют».
— Садитесь, довезу.
Человек с пакетом попытался открыть заднюю дверцу машины, но она не поддавалась.
— Там замок не работает, — спокойно сообщил водитель и кивнул на переднее сидение, — садитесь сюда.
Мужчина устроился впереди, рядом с водителем. Машина тронулась с места. В салоне громко играла музыка.
За спиной мужчины с пакетом внезапно возник чей-то темный силуэт. Две руки в тонких кожаных перчатках молниеносно набросили на шею впереди сидящего человека тонкую стальную удавку. При резком рывке за концы удавки послышался сухой металлический стрекот.
Мужчина, сидящий на переднем месте, дернулся всем телом, протянул руки к горлу, но почти сразу же обмяк. Тело содрогнулось в конвульсиях. Водитель правой рукой попытался удержать его от падения и прислонил к боковой дверце.
Машина, не останавливаясь, мчалась по вечерней улице. В салоне так же громко продолжала звучать музыка. Через минуты полторы тот, кто сидел сзади, нажал на кнопочку в основании стальной удавки. Вновь послышался металлический стрекот, и удавка разжалась на шее мертвеца.
Сидящий сзади бережно снял ее и пробормотал:
— Хорошая штука, еще пригодится.
На внутренней поверхности петли удавки, которую он крутил в руках, были прикреплены четыре тонких стальных шипа, с которых стекали капельки крови.
Водитель сделал музыку потише.
— Слушай, — он слегка обернулся назад, — а чего это он так сразу… Не особо-то и дергался, а?.. Я как-то в документальном кино видел, как вешают. Так минуту, точно, ногами дрыгают, хрипят.
— Секрет фирмы, — тихо и зловеще засмеялся мужчина сзади, — но тебе, так и быть, скажу. Шипы смазаны специальным парализатором, это вытяжка из змеиного яда лафити. Иранская гадюка так называется… И сразу наступает паралич мышц, а потом — обычная асфиксия…
— И силы много не надо… — продолжал рассуждать водитель.
— Удавка затягивается практически сама, и растянуть ее невозможно, — довольным
— Я видал как-то такие гонконгские наручники, — сообщил водитель, — разовые, из каких-то прочных полимеров… Без всяких ключей. И — никаких кнопочек, специальными щипчиками их только можно перекусить.
Убийца молча, аккуратно сложил кольцо удавки в темную плоскую шкатулку.
Машина мчалась уже через ночной мрак за городом.
Водитель покосился на прислоненного к дверце мертвеца и сделал музыку еще громче.
— Здесь какой-то пакет, — заметил он.
— Давай-ка его сюда, — произнес второй мужчина, — посмотрю, что там.
Он взял пакет, вытащил оттуда бумаги и при свете маленького фонарика стал их изучать.
— Любопытно, очень любопытно, — вполголоса пробормотал он, а затем громко, водителю — интересные документики, надо срочно показать шефу…
— Вот закончим с ним, — водитель кивнул на мертвеца, — тогда и покажешь.
Машина свернула на боковую дорогу и через некоторое время в лучах фар блеснула широкая лента реки…
В просторной комнате, с обстановкой, носящей некоторый налет деревенского быта, за крепким дубовым столом сидели двое пожилых мужчин — обоим было лет под шестьдесят.
Первый, среднего роста, с крупной лысой головой, на которой лишь возле ушей пушились кустики седых волос, был обладателем упрямо торчащего подбородка, а холодные немигающие глаза его говорили о своенравии и властности.
Второй мужчина был высок и сутул, с мощным торсом и лицом, побывавшим в изрядных переделках. Несколько кривых шрамов, надорванное ухо и сломанный искривленный нос заявляли о буйном нраве их владельца. Глаза застыли в вечном недоверчивом прищуре.
Руки обоих были покрыты синими блатными татуировками.
— Беспредел какой-то, — хриплым голосом с возмущением произнес высокий, — что Анвару скажем? Кто бойцов замочил?
— А он спросил нас, когда их посылал? — сипло возразил лысый, — ответь, Боцман, спросил? Или, может, тебе лично маляву задвинул?
— А чего ему… — неуверенно произнес сутулый верзила, — на своей-то территории… Ты осьминогом-то на меня не при…
— Была его! — отрезал лысый, — была, да…
Внезапно открылась дверь, и зашел высокий, средних лет мужчина с атлетической фигурой и несколько узким лицом. Он молча посмотрел на лысого.
— Говори, Авдей, — просипел тот, — что там сорока на хвосте принесла?
— Пусто, — атлет пожал плечами, — непонятка для всех… Кто завалил? Несознанка какая-то…
— Может, меж собой заварились… — предположил верзила.