Капкан для оборотня
Шрифт:
— Формально, в соответствии… Но преступления-то остались нераскрытыми. Более того, прибывший из Генеральной прокуратуры следователь, мой коллега, кабинеты наши почти рядом…
Мирчук съежился, сделав скорбное лицо, и закивал головой.
— … бесследно исчезает… Что же у вас тут творится такое, а? Что, скажите, пожалуйста?
Мирчук поспешно привстал с кресла и открыл рот, пытаясь оправдаться перед столичным коллегой.
— Да я не вас лично имел в виду, — махнул рукой Барсентьев, — сидите.
Мирчук послушно сел.
— С чего
Барсентьев придвинул к себе материалы первого дела по факту убийства работника милиции.
— Так, постановление следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре РФ Логинова В. С. об отмене постановления о приостановлении уголовного дела и принятии его к своему производству. И все? В течение почти трех недель никаких следственных действий? Никаких поручений оперативным службам милиции и ФСБ? Это совсем не похоже на Логинова. Совсем не похоже. Не мог он бездействовать в течение всего этого времени. Не мог. Значит, чем-то занимался. Но чем?
Мирчук пожал плечами и пробормотал:
— Я всего лишь выполнял его указания.
— Указания? И какие же?
— Ну, писал запросы в разные учреждения, отдельные поручения направлял оперативникам… Без дела не сидел.
— Знаете, вначале я полагал, что основная работа проводилась по делу о массовом убийстве боевиков из областной группировки. Но нет, во втором деле точно такое же постановление и больше никаких документов. Странно. Очень странно. Как это можно объяснить?
Барсентьев встал с кресла, подошел к окну и задумчиво посмотрел вниз, на суетливую городскую улицу. Мирчук тем временем допил воду и снова стал вытирать взмокшее лицо большим носовым платком.
— Двенадцать дней назад Логинов бесследно исчез, — Барсентьев вновь повернулся к Мирчуку, — расскажите, пока вкратце, об обстоятельствах его исчезновения.
Нервозность в поведении Мирчука, его косые, бегающие взгляды — все явно свидетельствовало о том, что темы этой он искренне боялся и предпочел бы ее не обсуждать.
— Ну… Он просто не вернулся вечером в гостиницу. В его номере был порядок, все вещи находились на своих местах. Ничто не указывало на причину его исчезновения. Вся милиция города была брошена на его поиски…
— И что установили?
— След оборвался у ресторана «Белый Камень». Швейцар утверждал, что человек, похожий на Логинова, сел возле ресторана в зеленую иномарку с тонированными стеклами, которая двинулась к центру города, как раз по направлению к гостинице. Иномарка была вроде японского происхождения. Конкретную модель швейцар определить не смог, несмотря на предъявленные ему фотографии различных японских автомобилей.
— Номер автомашины, естественно, он тоже не запомнил?
— Не запомнил… В городе были проверены все иномарки зеленого цвета и его оттенков, с тонированными стеклами. Их оказалось двадцать семь, в том числе — две японских. Причастность их владельцев к исчезновению московского следователя установить не удалось. Более того, все они утверждали, что
— Да, негусто. Весьма негусто. Ваши предложения?
— Полагаю, следует создать специальную оперативно-следственную группу… Ну и… Работать по делам.
— Ладно, Владимир Сергеевич. Накоротке мы с вами пообщались. Завтра заеду к прокурору города — определимся по совместным дальнейшим действиям. До свидания.
Мирчук, явно обрадованный, суетливо вскочил и поспешил к двери.
— Портфель свой забыли!
— А? Ну да, да… До свидания!
Мирчук схватил портфель и поспешно скрылся за дверью.
Начальник криминальной милиции Крастонов сидел за столом своего кабинета и сосредоточенно читал какой-то важный документ — сверху и сбоку на документе стоял черный гриф «Совершенно секретно».
Вдруг без стука отворилась дверь, и полковник быстро, почти автоматическим движением руки, перевернул документ так, чтобы его нельзя было прочесть вошедшему.
В кабинет протиснулся могучий Легин в милицейской рубашке с короткими рукавами и распахнутым воротом, с майорскими погонами на плечах.
— А, Андрей, заходи. Завез ноутбук московскому важняку?
— Пока нет. Михеич над ним колдует, хочет показать, что и у нас все тоже на высшем уровне, а не только в столицах. К вечеру завезу. Я что зашел, Александр Олегович — может, какие указания будут?
— Ну какие указания? Продолжаем работать в нормальном режиме. Четко исполняем поручения следователя Генпрокуратуры по расследуемым делам. И, конечно, надо показать московскому гостю, чего мы добились в борьбе с преступностью в отдельно взятом населенном пункте. То есть, в нашем городе. А показать-то есть что. И рассказать.
— Понял. Разрешите идти?
— Кончай официальничать, Андрюха. Сядь вон, почитай, что в очередной раз затеяло наше начальство на ниве борьбы с преступностью. Смех… Точнее не смех, а страшно становится. Практически любого человека можно превратить в преступника и посадить. Читай-читай.
Крастонов протянул майору бумагу с грифом.
Легин сел и стал внимательно изучать документ. Через некоторое время он поднял на полковника удивленный взгляд.
— Но это же… это… — он силился подобрать подходящее слово.
— Произвол, — отчеканил полковник. — Нарушение прав человека в чистом виде. И как на это посмотрит прокуратура? А суд?
— Н-да, — протянул пораженный содержанием документа Легин, — получается, что провокации легализуются?
— Да. То, что нами применялось чисто в оперативных целях, приобретает нынче доказательственную силу.
— Ну, дела! И так колонии и тюрьмы переполнены… Вместо того, чтобы ловить уголовников и выкорчевывать чиновничью коррупцию, как поручил президент, они очередную кампанию затеяли, — Легин удрученно покачал головой.