Капкан для призрака
Шрифт:
Annotation
Невесту доктора медицины Дэвида Гарта обвиняют в преступлении. Гарт не верит в это и, проводя собственное расследование, выходит на след настоящих преступников.
Джон Диксон Карр
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
Джон
«Капкан для призрака»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОЧАРОВАНИЕ
«Конечно, не стоит лишний раз напоминать туристам, чтобы они остерегались трюков карманных воров и не попадались на уловки мошенников, которых в Лондоне предостаточно. Предусмотрительность также советует не вступать в разговоры с незнакомыми людьми на улицах. Всю необходимую информацию путешественник получит от любого из 16 000 полисменов (в том числе около 260 конных), которые патрулируют на улицах столицы».
Путеводитель Бедекера «Лондон и его окрестности», 1908 г.
Глава 1
Был прекрасный июньский вечер, и уже начинало смеркаться, когда поезд прибыл на вокзал Чаринг-Кросс. Дэвид Гарт вышел из здания вокзала и как раз собирался нанять один из новых автокэбов, когда впервые увидел мужчину, слова которого привели его в тягостное состояние.
Сидя в поезде, на протяжении всего пути от Фэрфилда он размышлял о Бетти Калдер. Он с неохотой уехал от нее, хотя речь шла всего лишь о нескольких часах. Однако встреча с пациентом, о которой он условился в столь странных обстоятельствах и в такое необычное время дня, нарушила его рутинную, спокойную жизнь.
Доктор Дэвид Гарт не был рядовым врачом. О Дэвиде Гарте, специалисте с Харли-стрит [1], говорили как о враче-неврологе с будущим (правда, неизвестно, с каким будущим, частенько подшучивал над собой Гарт).
Перед отъездом из Фэрфилда он переоделся в смокинг, будто между Кентом и Лондоном пролегала какая-то мистическая граница. Его белые перчатки и блестящий цилиндр словно укоряли запыленный поезд. Ему было тридцать восемь лет, и, вопреки насмешкам над самим собой, он был строен и импозантно выглядел. Однако, несмотря на весь этот показной почтенный вид, это был самый неисправимый романтик из тех, которые когда-либо существовали на свете. «Гм, подумал он. — Это еще как сказать».
Этот вечер он потом уже не мог забыть. Он помнил запах дегтя, который после жаркого дня
Эти обычные звуки вокруг него сливались в каком-то нереальном сумраке, клубящемся над Чаринг-Кросс. А размышления доктора Гарта изумили бы его самых близких друзей — Винсента и Марион Боствик.
«Так значит, я впервые в жизни влюбился, — подумал он. — Клянусь, я влюбился».
«Приятель, — сказал его другой, внутренний голос, — это всего лишь биологическая потребность…»
«Да замолчи ты с этой твоей биологической потребностью! — прикрикнуло его разъяренное Я. — С этой твоей чертовой научной терминологией! Молчи, говорю тебе! Заткнись!»
Он расстался с Бетти в Фэрфилде; точнее говоря, недалеко от Фэрфилда, в домике на берегу моря, рядом с которым на песчаной отмели находился пляжный павильончик с кабинками. Жарким летом здесь рокотал неутомимый прибой. Каждый раз, когда Гарт вспоминал Бетти Калдер, эту невероятно достойную двадцативосьмилетнюю вдову, у него перед глазами всегда возникал образ, приводящий его (дословно) в отчаяние. Он представил себе Бетти как русалку. Однако на дворе был 1907 год. Уже одно то, что молодая вдова без компаньонки сама для себя купила домик на морском берегу, было слишком дерзким и смелым поступком.
Погруженный в эти размышления, он по Юго-Восточной и Чатемской железной дороге приехал в Лондон. Он шел через площадь перед вокзалом к стоянке кэбов, когда из сумерек его окликнул мужской голос:
— Эй, вы! Мистер! Доктор Дэвид Гарт?
— А?.. — Гарт вышел из задумчивости и решительно остановился. — Да? Слушаю вас.
На противоположной стороне Стрэнда, за засохшей грязью и клубами пыли, в нескольких магазинах виднелись отблески электрического освещения. Мимо с грохотом катились бело-зеленые омнибусы на конной тяге, периодически сотрясая электрические лампочки на всей улице.
Человек, подошедший к Гарту, ничем особенным не выделялся. Это был коренастый мужчина с полным лицом и в котелке с продавленным верхом. Вел он себя бесцеремонно. У него была толстая золотая цепочка от часов, и дышал он так, словно ему пришлось бежать.
— Вы доктор Гарт, верно? Позвольте поинтересоваться, доктор, вас уже вызвали в Скотленд-Ярд?
— Вызвали ли меня в Скотленд-Ярд? Нет, не вызвали. А разве существует какая-либо причина, по которой меня должны туда вызвать?
— Не будем строить об этом догадки, доктор, — неуступчиво сказал незнакомец. — Если вы направляетесь не туда, то позвольте спросить, куда именно вы направляетесь?
— Кто вы такой? И что вам угодно?
— Я из полиции. Моя фамилия Твигг.
— В таком случае могу проинформировать вас, что я еду к себе в приемную, где у меня назначена встреча с пациентом. Потом я отправлюсь на поздний ужин со своими друзьями — мистером Боствиком и его супругой, после чего поездом в одиннадцать двадцать вернусь.