Капкан для призрака
Шрифт:
— Когда?
— Две недели назад. Глайнис неожиданно явилась ко мне в домик на берегу моря и все рассказала.
Бетти повернулась к Гарту.
— Ее уволили из-за пьянства. Ей нужны были деньги, и я дала ей их. Я отдала бы ей все на свете. Я могла бы доказать, что никогда не была шантажисткой или… или тем другим, однако Глайнис смеялась и утверждала, что я никогда не смогу этого доказать. И разве это привело бы к чему-нибудь хорошему? Я ведь танцевала в том заведении. Еще две недели назад я думала, что предпочла бы умереть, лишь
— Нет, Бетти, это не все. Как ты узнала о существовании Винса и Марион?
— Неужели ты думаешь, что меня не интересует все, имеющее к тебе какое-либо отношение? Я должна этим интересоваться. А ведь они твои самые близкие друзья. Мне сказал это Хэл Ормистон.
— Снова мой племянник, гм. Значит, об этом тебе сказал он?
— Да. Он сказал, что очень хорошо знает миссис Боствик.
Четыре лампочки в люстре бросали такой же мертвенно бледный свет, как в приемной Гарта. Бетти стояла, прислонившись к стене. Марион, выпрямившись, сидела на кожаном диване.
— Нет ничего удивительного, — сказала с вызовом Марион, — в том, что я и Винс знакомы с племянником Дэвида.
— Верно, — сказал Гарт и посмотрел на Бетти. — Когда сегодня вечером ты уехала на автомобиле с Харли-стрит, куда ты направилась?
— В Гайд-Парк-Гарденз, 38б. Хэл сказал, что они живут по этому адресу.
— А зачем ты поехала к Боствикам?
— Может быть, достаточно, доктор! У меня… у меня были на то свои причины.
— Я и пытаюсь это выяснить. Бетти, эта «хорошая» Глайнис шантажировала тебя. Она шантажирует еще кого-нибудь?
— Я… я не знаю.
— Марион, — продолжал Гарт, и теперь у него самого было просительное выражение, — принимая во внимание то, что нам подсказывает здравый смысл, вы по-прежнему утверждаете, что до сегодняшнего вечера никогда не видели Глайнис Стакли, которая иногда называет себя Элизабет Стакли?
— Я решительно утверждаю это.
— А ты, Винс? Ты никогда не сталкивался с ней?
— Нет, не сталкивался, дружище, — сухо ответил Винс. — А почему ты меня спрашиваешь об этом?
— Потому что джентльмены из Скотленд-Ярда считают, что ты ее знаешь.
— Что за шутки, дружище?
— Это не шутки. Если бы мне только удалось убедить тебя и Марион, каждого различными способами, что это настолько серьезно, что серьезнее некуда. — У Гарта болела голова. Черные обои с матовыми золотистыми пятнышками или точками кружились вокруг него так же, как страстное, обеспокоенное, любимое лицо Бетти.
— В любом случае, — сказал он, взяв себя в руки, — даже если не упоминать причину, по которой ты поехала в Гайд-Парк-Гарденз…
— Одной из этих причин было то, — сказала Бетти, — что я догадывалась, что ты поедешь туда, когда закончишь свои дела на Харли-стрит. Ты ведь сказал мне, что позднее отправишься на ужин к друзьям. А в тот самый момент, когда я завела мотор автомобиля, я услышала, как юный мистер Филдинг кричит в телефонную трубку. Он говорил с миссис Боствик; мне показалось, что у нее какие-то неприятности. Я понятия не имела, что миссис Боствик нет дома.
— И тогда ты сказала себе: «А не начинает ли Глайнис снова эти свои махинации?»
Это замечание Бетти оставила без комментариев.
— В Гайд-Парк-Гарденз, — обратилась она к Марион, — я разговаривала с вашим дворецким и сделала вид, что я ваша подруга. Надеюсь, вы извините меня за это, миссис Боствик?
— Это зависит от того, — ответила Марион, — что вы ему сказали.
— Почти ничего! Только то, что я ваша подруга и хочу поговорить с вами.
— Ну? — продолжала выведывать Марион.
— Не все окружающие хотят вас обидеть, миссис Боствик. Прошу вас, поверьте мне. Не все пытаются вас обидеть.
— Ну-ну? — повторила Марион.
— Секундочку, — перебил ее Винс, и неожиданно все его поведение изменилось. К нему снова вернулось его впечатляющее непринужденное очарование. — Я сам поговорю с этой дамой.
Хотя Бетти, повернувшись к Гарту, сделала жест отчаяния, Винс посмотрел ей в глаза и не отказался от своего намерения. Высокий и стройный, в сером костюме без единого пятнышка и с гарденией в петлице, это уже не был Винс — примитивный спортсмен или Винс — недотепа, который просит прощения за то, что много читает. Теперь это был Винс — мудрый советчик, готовый с пониманием пожать руку Бетти.
— Моя жена очень сообразительная, леди Калдер. А наш друг Дэвид, естественно, самый ловкий малый, которого я знаю. Правда, иногда он целомудрен, как Святой Антоний, и такая совестливая душа… (Святой Антоний? Как бы не так! Если бы ты знал!)…даже слишком совестливая, чтобы видеть то, что творится под самым носом. Этот дворецкий (между нами говоря, чертовски высокомерный субъект) сказал вам, что Марион внезапно вызвали в Хэмпстед ее бывшие опекуны полковник Селби и миссис Монтэг. А до этого вы заявили, что являетесь подругой Марион, и поэтому не могли признаться, что не знаете, где живут ее опекуны. Я прав?
— Да! Именно так и было! — Бетти с благодарностью посмотрела на него. — Спасибо за то, что вы меня правильно поняли.
(Клянусь Богом, не должен ведь человек быть Аристотелем, Шерлоком Холмсом или принцем Ариманом из романа Фантома, чтобы продемонстрировать такую блестящую дедукцию!)
Винс взял Бетти за руку.
Над оскаленными клыками охотничьих трофеев на стенах словно загорелись тревожные огоньки.
— Что вы сделали потом, Бетти?
— Я… я взяла кэб и ездила вокруг, пытаясь найти почту или какой-нибудь открытый магазин, где могла бы заглянуть в лондонский адресный справочник. Однако везде было закрыто. Потом мне пришла в голову мысль, что можно воспользоваться телефоном. Я нашла телефон на одной из станций метро, они там кое-где установлены, однако на телефонной станции мне сказали, что такие фамилии им неизвестны.