Капкан для Золушки
Шрифт:
«Дело Шаповалова», действительно, громкое, они раскрыли около месяца назад. Известный бизнесмен, приятельствующий с губернатором, оказался замешанным в торговле наркотиками и проституции, а также в нескольких убийствах. Расследуя все это, Бунин познакомился с Алисой Стрельцовой, и эта встреча до сих пор напоминала о себе чем-то наподобие неприятной отрыжки. Уж больно занозистая оказалась баба.
Арест Шаповалова имел огромный резонанс, и Бунин с Меховым довольно долго не сходили со страниц газет. Как человек, спасший Алису Стрельцову (ни дна ей, ни покрышки),
Возможность упечь за решетку Муромцева вводила Ивана в состояние сладкого восторга. Однако чурбан Мехов почему-то его эмоций не разделял.
– Да брось ты, Ванька, – сказал он, лениво наблюдая за бунинскими прыжками по кабинету. – Чтоб Муром и в тюряге? Не с нашим счастьем.
– Почему? Я печенкой чую, что эту дамочку полетать отправил именно он!
– Ешь меньше жареного на ночь, печень шалить не будет, – серьезно отвечал Мехов. – Если бы он хотел от нее избавиться, утопил бы в турецком море на хрен. Не тот человек, чтобы ни с того ни с сего потерять самообладание из-за какой-то банковской курочки. У него таких – на каждом перекрестке. Если всех убивать, в городе естественная убыль населения приключится.
– Ты что, – Иван с подозрением посмотрел на друга, – его защищать намерен?
– Да чего его защищать? Ни при чем тут он.
– Так может мне с ним и не разговаривать?
– Не, разговаривать, конечно, надо. Но аккуратно. А то он, Ваня, тебя с дерьмом съест и костями не подавится. Ты вспомни, у него ж депутатская неприкосновенность.
– Да положил я на его неприкосновенность!
Сегодня, глядя на сидящего в большом кресле Муромцева, Иван чувствовал, что его уверенность слегка поувяла. Этот огромный лохматый человек с тяжелым взглядом был, действительно, не похож на того, кто сбрасывает надоевшую любовницу с восьмого этажа.
– Такие закатывают в бетон, – думал Иван, слушая спокойный рассказ об Ангелине Маркеловой и недавнем совместном отдыхе.
– Вы вместе летели в Турцию?
– Да. В аэропорту нас встретила машина, я заказал индивидуальный трансфер.
– Какое у потерпевшей было настроение?
– Какое может быть настроение у человека, который едет отдыхать в шикарный отель? – пожал плечами собеседник. – Хорошее у нее было настроение.
– Конечно-конечно, – Иван закивал головой. – Женщины всегда радуются, когда едут на море с любимым мужчиной.
– Не ерунди, капитан, – Муромцев поморщился от этой реплики, как от перебродившего вина. – Не было у нас никакой любви. Здоровый трах был. Ну и деньги я ей давал, конечно.
– То есть Ангелина Степановна вас не любила, и вы это знали?
– Конечно, знал. Меня, капитан, вообще мало кто любит. Трудно меня любить. А вот проводить со мной время, помогать мне расслабиться за вполне достойное вознаграждение – это легко. Понимаешь? Хотя куда тебе. С тобой-то бабы исключительно по любви спят.
Иван не совсем понял, считать ему эту реплику комплиментом или все-таки оскорблением, но, посмотрев на Муромцева, уточнить почему-то не решился.
– А вы ее любили?
– Нет. Не любил, – бизнесмен вздохнул, показывая, насколько нелегко дается ему разговор с умственно отсталым. – Чего в ней любить-то было? Думаешь, у нее душа была широкая или умище необыкновенный? Девка как девка. Ноги длинные, сиськи большие, волосы до попы. Ну, и п…а, конечно. Товарно-денежные отношения у нас были, капитан. Товарно-денежные.
– Когда вы прилетели на родину, Маркелову в аэропорту кто-то встречал или вы сюда на вашей машине вернулись?
– А мы с ней в разное время вернулись.
– Почему? – искренне изумился Иван.
– Она в отпуске была, могла подольше солнечные ванны попринимать. А у меня, знаешь ли, капитан, бизнес. Он моего присутствия требует. Побаловался пару дней – и хватит.
– Но в турагентстве мне не сказали, что вы должны были вернуться раньше…
– Так и правильно, что не сказали. Им вообще не с руки языками лишнее молоть. Хотя они и не знали. Путевку я купил на весь срок, а потом мне позвонили, что накопились дела, которые без меня не разрулить, я и вернулся.
– А Ангелина Степановна не обиделась на вас, что вы ее одну бросаете?
– Она? На меня? Ее мнения по этому вопросу никто не спрашивал.
– А когда она вернулась домой, вы с ней не встречались?
– Не разводи ты меня, как лоха, капитан! – Муромцев снова досадливо поморщился. – Я даже не знаю, когда она вернулась. Если я не ошибаюсь, у нас еще на сегодня дня два остается оплачено. Так что чего ей на море не сиделось, на всем-то готовом, я не знаю.
– Когда вы улетели домой?
– Неделю назад.
– И неужели за это время вы ей даже ни разу не позвонили?
– Нет, не звонил. Зачем? Я здесь, она – там. А раз так, то о чем разговаривать.
«Ей-богу, странно, – думал Иван по дороге на работу. – Может, у меня и нет опыта общения с женщинами за деньги, но одно я знаю точно: любая баба, будь она хоть трижды содержанка, все равно рано или поздно предъявляет на мужика права. И если сегодня она едет с ним на шикарный курорт, завтра он ее там бросает одну, а еще через пару дней она возвращается домой тоже раньше положенного срока, да еще при этом они даже не созваниваются, то что-то тут нечисто».
Посмотрев на часы, показывающие половину пятого вечера, он снова поехал в турагентство – появились некоторые вопросы к Наталье Петровне Удальцовой.
Сегодня она была одета в другой деловой костюм, но выглядела так же элегантно и строго, как и вчера. Иван снова отметил ненавязчивую атмосферу дорого обставленного кабинета, вдохнул приятный запах духов и оценил макияж, наложенный на лицо исполнительного директора фирмы VIP-тур. Такой легкий и незаметный, какой может быть нанесен только очень дорогой косметикой. «Ирине такую куплю, – разозлился он про себя. – Она у меня тоже заслуживает».