Капкан на спонсора
Шрифт:
— Комитет безопасности, — не задумываясь, ответила я.
— Мимо. Он на проспекте Ленина.
— Тогда резиденция президента.
— Опять мимо. Навещает редко, нет смысла тратить бабки.
— Тогда это частное владение.
— Умница. А чье?
— Рабочего с «Красного пролетария». Купил жене сапоги, а потом себе особняк. Я бы тоже купила, да не повезло: не взяли меня на «Красный пролетарий».
— Это ты остришь, что ли? — презрительно спросила Женька. — Перед нами дом человека, которого Аверин хотел заинтересовать твоей рукописью, с целью помочь бедному автору слетать в Канны для отдыха
— А богатый человек возьми его да кокни…
— Не доказано, — съязвила Женька. — Слушай, может, правда Аверин хотел привлечь его к меценатству?
— Не дури, — начала я злиться. — Как ты думаешь чей это дом?
— Понятия не имею.
— А чего боишься мимо пройти?
— Я боюсь? С чего ты взяла? — Женька развернулась намерением продемонстрировать отвагу, но я схватила ее за локоть.
— Смотри, как бы из базуки не грохнули…
— Скажешь тоже… Если ты права, на кой черт Аверин послал сюда рукопись? Чтобы стать покойником?
— А он обратный адрес не указывал. Ящик большой, и почты, наверное, приходит немало. К тому же он рукопись послал. Рукопись. Чувствуешь разницу?
— Я-то чувствую, а вот кто-то нет. Потому что Аверин покойник, и мы едва не отправились за ним. Пошли домой, есть хочу, и ноги гудят.
— Потерпишь, — нахмурилась я.
— Будем держаться вместе, — подумав, заявила подружка. — А жить у тебя: на работу ближе добираться. Кстати, самое время подбить бабки. Итак? Что мы имеем?
— Мы имеем второй адрес, который тоже надо проверить, — напомнила я.
— Чего-то мне после первого не хочется.
— Идем, идем, — легонько подтолкнула я Женьку. — Улица Ворошилова тут недалеко.
Добрались мы минут за десять. Нужный дом был довольно большим, в четыре этажа, построен в пятидесятые годы, и не так давно в нем располагался райком партии. Теперь весь фасад пестрел табличками: от адвокатской конторы до парикмахерской — на выбор.
— Есть идеи? — хмыкнула Женька, глядя на эту радующую взор пестроту.
— Есть, — кивнула я, — потому что нет ящика для корреспонденции.
— Дедуктивно мыслишь, — съязвила подружка и следом за мной вошла в подъезд.
Прямо напротив входа в фойе стоял большой стол, за которым восседала старушенция в синем форменном халате. Не знаю, кем она числилась, наверное вахтершей, но ясно было ясно: бабка здесь с прежних времен, и мимо нее мышь не проскочит.
Она взглянула на нас исподлобья, как участковый на местную шпану, а я шагнула ей навстречу с самой счастливой своей улыбкой.
— Здравствуйте! — воскликнула я, старушенция молча кивнула и стала ждать, что последует дальше. За ее спиной стоял большой шкаф, разделенный на ячейки. В трех из них лежали письма и газеты.
— Извините, мы из фирмы «Компьютерный рай». В прошлый вторник наш водитель доставил сюда пакет, а я по ошибке не те бумаги отправила. — Тут до меня дошло, что я говорю глупости, и бабулька это уже поняла. Я отчаянно вздохнула и добавила: — Не помните конверт, толстый такой, от руки подписанный?
— Помню, — сурово сказала она.
— Кому вы его отдали?
— А кому вы его посылали?
— Я только адрес запомнила, а название фирмы нет. Сейчас компьютеры всем нужны, а у меня по двадцать писем в день. Разве запомнишь?
— Надо
— Вы не могли бы мне помочь? — попросила я, впрочем особенно не стараясь: бабка не производила впечатление доброй самаритянки. Я ждала и прикидывала, какую гадость ей сказать в ответ на суровый отказ.
— Не в фирму слали письмо-то, — покачав головой, заявила бабка, — а в контору адвокатскую, вот тут, на первом этаже. И конверт рваный, чуть листы не выпали. Парень-то ваш швырнул его на стол и удрал, а он свалился и лопнул. Безобразие.
— Я шефу скажу, он его накажет, — заверила я. — А контора эта сейчас открыта?
— Только секретарша сидит, остальные разбежались. — Можно мы пройдем? — влезла Женька, которой уже надоело молчать, а уж если ей надоест молчать, так хоть глупость какую, а непременно скажет.
— Можно, — важно кивнула бабка, и мы шмыгнули в коридор, который очень быстро закончился широкой двойной дверью с бронзовой табличкой на ней, уведомляющей граждан о том, куда они собрались войти.
Не без робости я открыла дверь и вошла. Обстановка до жути канцелярская, стены с панелями под дерево, мрачный коридор, из которого вели четыре двери. За одной бойко печатала машинистка. Три остальные были заперты, зато мы смогли узнать фамилии хозяев: имена значились на табличках возле каждой двери. Женька торопливо переписала владельцев кабинетов, стук за соседней дверью прекратился, и в коридоре показалась женщина лет тридцати пяти. Я поздоровалась и совсем было собралась спросить о конверте, но тут внезапно вмешалась Женька, громко сказав:
— Воропаев сегодня будет? — При этом больно ущипнула меня за ягодицу.
— Нет, — покачала головой женщина, — завтра с девяти.
— Спасибо, — обрадовалась Женька и потащила меня к выходу.
— Могли бы и спросить, — проворчала я.
— А вдруг это он хотел нас укокошить?
— Кто он? — хмыкнула я.
— Один из адвокатов.
— Адвокат-убийца, не смеши.
— Хошь, я тебе про убийцу-прокурора расскажу? Зачем-то Аверин твою рукопись сюда прислал.
— Может, он желал узнать мнение специалиста о моем детективе, в смысле правдоподобия и всего такого прочего.
— Ага. — Женька покрутила пальцем у виска, а потом взяла меня под руку. — Пошлепали, Пинкертон, зайдем в магазин за пельменями, кушать очень хочется. Сейчас набьем желудок, я сделаю несколько звоночков по телефону, а ты будешь дедуктивно мыслить.
— Да все вроде ясно, — вышагивая в сторону своего дома, ораторствовала я. — Надо установить адресатов Аверина, узнать, как связаны они между собой, и убийца у нас в кармане.
— Он в твой карман не поместится, — хохотнула Женька, — особливо если живет в том интересном домике. А в остальном… кое-что в самом деле прояснилось. Во-первых, с убийством Аверина: укокошили его не в пятницу, а во вторник. Труп вывезли и инсценировали аварию. Павел утверждал, что убивать шефа было не за что, а у меня нет причин ему не верить. Накануне он послал твою рукопись неизвестным лицам, после чего и скончался. Рукопись его очень интересовала, он видел в ней реально происшедшие события и хотел, чтобы другие тоже их увидели. Кто-то в самом деле увидел и зарезал Аверина, а потом испугался и разыграл комедию с аварией.