Капкан на спонсора
Шрифт:
— Как дела? — спросила она весело.
— Нормально.
— Женька шефа захомутала?
— Само собой.
— То-то он сегодня порхает, точно бабочка, я имею в виду очень жирную бабочку. А с обеда и вовсе смылся. Зачем Женьке этот паршивец, не скажешь?
— У нее спроси. Ты чего вчера не приехала, мы ждали…
— Юлька заболела, пришлось забрать ее у бабушки. Как домой привезли, так она и выздоровела. Сейчас сидит с Вадимом, надолго его не хватит, так что я вслед за шефом сматываюсь. Заезжай после работы, чайку попьем…
— Заеду, — согласилась я, после чего вторично попыталась сосредоточиться на работе. Это удалось, и до шести часов я прилежно трудилась. Верка ушла домой, потом уехал Денис, а я продолжала демонстрировать трудовой порыв пустым стенам. Очень скоро мне это показалось глупым, я позвонила Женьке, сначала на работу, потом к себе домой, не застала ее, сообщила на автоответчик, что навещу Аньку, и наконец покинула офис.
Анька жила в новом
— Надо жить скромнее, — выговаривала я себе, сидя в такси. — Может, тогда и на новую машину соберу…
Машина мне досталась от родителей, точнее, от мамы. В возрасте пятидесяти лет она вдруг влюбилась и полностью изменила свою жизнь, то есть вышла за любимого, бросила преподавание и укатила с мужем в Москву. Он был то ли депутатом, то ли просто очень ловким жуликом но устроился в столице с большим шиком: квартира — почти в центре, «Мерседес» и пачка долларов в кармане Выманив меня в Москву, новоявленный отчим отправился со мной в магазин и купил мне шубу из чернобурки а мама, решив от него не отставать, подарила свою машину, красный «Опель», который, опять же, приобрел ей супруг — Движение в Москве ее пугало, и она была рада избавиться от машины. «Опелю» было семь лет, но выглядел он прилично и никогда меня не подводил. Ленкин муж Пашка несколько дней назад решил заняться сцеплением, и я отогнала «Опель» в его мастерскую. Теперь Пашка в Испании, следовательно, машина на некоторое время избавлена от Женькиных посягательств, чему я от души порадовалась. Доверить Женьке что-нибудь дороже апельсина чистое безумие.
Машина въехала в арку, Анька стояла на балконе, увидев меня, махнула рукой и что-то крикнула, я развела руками, показывая, что не расслышала, и нырнула в подъезд.
Анька встретила меня в дверях, мы расцеловались (целоваться нас всех приучила Женька, у нее просто страсть к поцелуям, а дурной пример, как известно, заразителен). Я отдала подружке коробку конфет, а ее дочке Юльке мишку, и через несколько минут мы уже пили чай.
— Давай колись, чего вы там затеяли, — нетерпеливо напомнила Анька.
Я вкратце изложила предысторию нашего интереса к Аверину, рассказала о его гибели и последующих событиях. Утаила лишь одно: самоличное обнаружение трупа. Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь еще об этом знал. Женьки более чем достаточно. Анька человек неплохой, но язык у нее… в общем, без костей. На этот самый язык я в настоящий момент очень рассчитывала и не ошиблась.
— Помню я вашего Аверина, — кивнула она. — Вполне приличный мужик, только с лишними деньгами.
— Почему это с лишними? — уточнила я.
— К нам ходят граждане двух категорий: первые — это те кому давно пора в психушку, шизики, одним словом, никакой аналитик не поможет, а вторые, как твой Аверин таскаются от безделья, хотя, может, не от безделья, а от того, что не знают, чем себя, кроме работы, занять. В Америке у каждого более-менее крупного бизнесмена свой психоаналитик, вот и до нас мода дошла, хотя по-русски проще и не в пример дешевле: сел с хорошим человеком раздавил пузырь — и пошли трепаться за жизнь, чем тебе не сеанс психотерапии? Но это для трудовых слоев населения, а твоему Аверину приставать с вопросом: «Ты меня уважаешь?» к алкашу возле пивнушки неловко, вот он к нашему Колобку и подался.
— А о чем они с Колобком говорили, ты не знаешь?
— Нет, конечно. Это ж страшная тайна.
— А давно он стал посещать психоаналитика?
— За пару недель до того, как разбился. Думаете, его укокошили?
— Не знаю. Все, что знала, я тебе уже рассказала. — На самом деле рассказала я немного, по большей части выдумывала, причем страшную чепуху, но Анька девка неприхотливая и осталась довольна. — Такое впечатление, будто кто-то решил разыграть мой роман в лицах. Само собой, нас это слегка тревожит, вот и пытаемся понять, что к чему. Расскажи мне об этой Стелле.
— Да нечего о ней рассказывать. Форменная стерва, кого хочешь в гроб вгонит. Влетит точно фурия, ни минуты не подождет, а на нас смотрит, как будто мы блохи. Так бы ей волосья-то и выдрала. Но клиентов за волосья нельзя, — очень огорчилась Анька и тяжко вздохнула.
По профессии подружка была медсестрой, несколько лет назад она познакомилась на крымском курорте с отдыхающим там Колобком, которого по-настоящему звали Артем Николаевич Новодворцев. В то время Артем Николаевич в очередной раз развелся, страдал, присматривался к женщинам и в конце концов высмотрел нашу Аньку. Она была не замужем, на море выехала впервые, и сладкие речи Колобка в сочетании с морским прибоем сделали свое черное дело: Анюта влюбилась, да так, что и Джульетту могла заткнуть за пояс. С юга они вернулись вместе с Колобком и сразу же попытались наладить совместную жизнь Аньки хватило почти на год. Все это время она кормили мало работающего, но много пьющего
— Он тут едва не женился, — косясь на дверь, за которой муж с дочкой смотрели телевизор, сообщила Анька. — Я имею в виду Колобка. Такое выбрал… Хорошо, Женька подвернулась, может, дури в мозгах-то поубавится. Как думаешь?
— Очень надо мне думать о твоем Колобке, — фыркнула я. — Лучше скажи, ты не заметила: Аверин был знаком с этой Стеллой?
— Не знаю. Вряд ли. Ее один художник привел. Сначала ходил он, а деньги за него, по-моему, платила она, а потом сама стала на сеансы бегать, видно, тоже глюки пошли. А может, от безделья. С Колобком, когда он в ударе, поговорить одно удовольствие. А Стелла эта не совсем уродина, и он наверняка соловьем пел перед нею. Вот у" когда она утонула, Аверин появился. Это я точно помню Так что если они где и встретились, то не у нас. К тому же Аверин на вид мужик положительный, друг другу они не пара… хотя кого только черт не сведет… — Анька нахмурилась, должно быть подумав о Колобке, а я вздохнула, потому что не знала, о чем еще спросить подругу, а ценными сведениями так и не разжилась. — Слушай, — вдруг обрадовалась Анька, — а ведь к нам мент приходил и тоже про эту Стеллу расспрашивал, не меня, конечно, а шефа. Я еще удивилась: смотрю, из его кабинета мужик вышел, ну явно не из наших клиентов, одет простенько, да и вообще… Спрашиваю Колобка: «Кто такой», а он мне: «Из милиции». Я интересоваться начала, на кой ляд мы ментам понадобились, а Колобок в ответ: «Расспрашивали о клиентке, ее психическом состоянии, не могла ли она, к примеру, совершить убийство». Колобок менту вежливо объяснил, куда ему лучше отправиться, но выглядел обеспокоенным. Тут эта Стелла утонула, и он вроде обрадовался, ручки потирал, я и поняла, что мент спрашивал именно про нее.
— А фамилию мента не помнишь? — на всякий случай спросила я.
— Нет. На что мне его фамилия, я с ним даже не разговаривала.
— А как он выглядел?
— Обыкновенно, — пожала Анька плечами. Я еще немного к ней поприставала и поняла: вспомнить она ничего не сможет и, чего доброго, начнет выдумывать. Уложив Юльку спать, на кухне появился Анькин муж, и мы сменили тему. Где-то после десяти я отправилась домой. Анька пошла меня провожать.
Я решила экономить и поехала на троллейбусе. Так как Анька жила в новом районе, мне предстояло тащиться на троллейбусе минут сорок. Одно хорошо: народу немного. К сожалению, только вначале. Возле Дворца культуры в троллейбус ввалилась целая толпа молодых людей, шумных и, мягко говоря, не совсем трезвых. Один из них — плюхнулся на сиденье рядом со мной и с места в карьер принялся знакомиться. Я отвернулась к окну и старалась не обращать на него внимания, но все равно нервничала. Он положил руку на спинку сиденья, а я решила покинуть троллейбус. Вышла на ближайшей остановке, трое типов вывалились следом, и я здорово испугалась, потому что, кроме нас на остановке никого не было. Только-только я собралась впасть в отчаяние, как из арки ближайшего дома повился милицейский патруль, и мои новоявленные знаковые присмирели. Я перевела дух, тут подошел троллейбус, и я в него запрыгнула, не разглядев толком номер. Пассажиров было довольно много, и парни, загрузившись в заднюю дверь, не смогли сразу пробиться ко мне, но их присутствие все равно беспокоило, потому что от остановки по моего дома минут семь ходьбы, причем через скверик, темный, заросший кустами и деревьями. Подобная перспектива не внушала оптимизма, оставалось надеяться на то что за это время парни найдут другое развлечение или что в сквере кто-то из знакомых будет выгуливать свою собаку.