Капкан
Шрифт:
Где-то внизу шлепались друг о друга половинки ее груди.
Из-под рыжих волос сверкала цепочка с медальоном, перевернувшимся на спину.
Все это существовало снаружи.
А внутри закрутил смерч наслаждения.
В конечные секунды я куда-то улетел, еле успел проконтролировать финал.
Несколько минут мы провели молча: я зажавшись мокрым капроном, она – глядя из-под себя.
Не знаю, о чем думала жена одноклассника.
Я думал о том, что мой друг Димка – не только тюлень, но
В позе «сзади на четвереньках» могла что-то испытать лишь женщина, умирающая от недостатка секса.
А то, что в двадцать с чем-то лет она не предохраняется, свидетельствовало вообще о полном отсутствии.
4
– У тебя так вкусно пахнут подмышки… – тихо сказал я, уткнувшись носом под белую руку.
Мы лежали на Димкиной супружеской кровати.
Отсидевшись на полу, мы пошли в ванную.
Она выстирала колготки, я вымыл все, что требовалось.
Потом мы вернулись сюда и забрались на кровать.
Димкина жена стерла помаду и мы целовались так, что уносило дыхание.
Она отдавалась мне отчаянно – словно впервые в жизни.
Своих ощущений я не понимал.
Кажется, со мной тоже происходило нечто новое.
Сейчас, опустошенные наслаждением, мы тихо ласкали друг друга.
– Подмышки не могут пахнуть вкусно, – возразила она.
– Могут. Ты ничего не понимаешь в женщинах.
– В мужчинах, кажется, тоже, но…
– Что – «но»?
– Мне хорошо с тобой и это главное.
– Мне тоже хорошо с тобой, – честно признался я.
– Но давай пойдем в душ. Время идет быстро, и…
– Согласен…
Я отпустил нежную грудь с большими темными сосками и сел на постели.
–…Береженого бог бережет, а слишком хорошо – тоже нехорошо.
– И я еще успею напоить тебя кофе.
5
Мы с Димкой сидели около компьютера.
Программа встала правильно, но ее следовало сконфигурировать, а пентюх ничего не умел.
За стенкой вопил ребенок, которого я так и не увидел.
На кухне – одетая в застиранный халат и стоптанные тапочки – громыхала плошками женщина, чьего имени я так и не знал.
Через некоторое время ее невидимые шаги прошуршали по коридору туда и обратно.
Потом раздалась музыка.
Когда мы пили кофе, на кухне я заметил микросистему «Филипс».
Сейчас зазвучало диско – давно умершее даже для поколения родителей, но у меня вызывающее эмоции.
Играло «One-way ticket to the Moon».
Я открывал перед Димкой вкладки настроек, говорил, где поставить галочку, когда нажать «принять».
А
Горная лаванда
Месячные у жены начались на день раньше срока.
Субботним утром она пожаловалась Мальцеву, что не успела купить прокладки, из старых остались только две.
Мальцев ответил, что пойдет за акционным деликатесом – карпаччо из мраморной говядины на второй завтрак – и купит ей несколько пачек про запас.
Жена уточнила, что нужны самые длинные и широкие, чтобы спать без опасений.
Мальцев кивнул, но подумал, что уточнять не следовало.
В сорок восемь лет потребности жены были известны до мелочей.
Купить нужные прокладки ничего не стоило.
Да и вообще, двадцать первый век освободил от ханжеских понятий.
В двадцатом молодые парни стеснялись попросить презервативы в аптеке, сейчас их молча брали у кассы.
Времена менялись и люди менялись вместе с ними.
* * *
Двухэтажный обособленный супермаркет лежал на краю квартала – видимый со второго этажа их двухуровневой квартиры, скрытый соседним домом с первого.
Его отстроили в прошлом году – бесшумно, применив технологию винтовых свай, не требующих ударов хопра.
Входной тамбур направлял покупателей в две стороны.
Первый этаж был продуктовым. Полки для выпивки закрывало полотно с изображениями бутылок: магазин еще не получил лицензию на продажу алкоголя, но старался не разочаровать покупателя.
На втором было царство бытовой химии и сопутствующих товаров.
Купив карпаччо, Мальцев пошел наверх.
Лестница со ступенями из искусственного мрамора имела два пролета. Он три раза поскользнулся, но успел ухватиться за поручень.
Хозяйственный этаж супермаркета встретил едким запахом стирального порошка.
В последний раз Мальцев был тут месяца три назад.
С тех пор стеллажи переставили, товар переложили.
За высокой кассовой стойкой сидела девушка с волосами, крашенными в красный цвет, и читала глянцевый журнал.
На вид ей было лет двадцать с небольшим.
В том же возрасте находилась Мальцевская дочь, которую удачно выдали замуж и отправили вне пределов России – страны, непригодной для жизни.
– Извините, девушка, что отрываю вас от занятий, – сказал он. – Но нужна ваша помощь.
– Что-что?..
Губы темно алели, в носу блестел никелированный пирсинг, глаза были голубыми, с черными крапинками вокруг зрачков.
–…Не расслышала.
Девчонка вынула радионаушник, похожий на сигаретный окурок, взглянула внимательно.