Капкан
Шрифт:
— Курьер, — отвечаю коротко и складываю письмо обратно, решив потом прочитать, дабы не спровоцировать конфликт.
— Поклонники не дремлют? — сдержанно ухмыляется, внимательно изучая мое поведение.
— Ну, а как же? В этом деле дашь слабину, и перед объектом твоего вожделения уже стоит другой мужчина, — отмечаю саркастично и иду обратно на кухню.
Он ловит меня за руку, как только я прохожу мимо, и притягивает к себе.
— От кого это? — спрашивает спокойно.
— От мужчины. Разве имеет значение, от какого
— Судя по твоему потерянному состоянию, имеет, — выхватывает письмо из рук. — Сама скажешь или мне прочитать?
Не знаю, что мог написать в этом письме Эльдар, но, в любом случае, это лишь для моих глаз.
— От Эльдара, — говорю тихо. — Отдай письмо, пожалуйста.
Вижу, как каменеет его тело и от злости краснеют глаза. Он сжимает бумагу в кулак, а ощущение, что сжимает и ломает меня.
— Мы не общаемся, Роланд, если ты подумал об этом, — стараюсь опередить его последующие действия и слова, уверена, они не доставили бы мне удовольствия.
— А это что? — швыряет клочок бумаги на пол и взглядом указывает на букет.
— Идём, — веду его на балкон, где стоит мусорка специально для открыток Эльдара. Периодически, я их сжигаю и получаю колоссальное удовольствие, наблюдая за тем, как горят пустые слова.
Мы заходим на балкон, и я сразу достаю с маленького бочонка открытки за последние месяцы.
— Вот, — протягиваю их ему. — Каждый месяц, в один и тот же день, он отправляет мне букет когда-то любимых мною цветов и открытку с одной и той же фразой, — объясняю без капли лжи. — Ты можешь меня подозревать и считать, кем угодно, но не приписывай мне связь с этим человеком. Она оборвана.
Ненавижу оправдываться, но, что касается связи с Эльдаром, — я не хочу, чтобы Роланд думал иначе. Меня оскорбляют эти подозрения.
Он открывает одну из открыток, читает, что в ней написано и, усмехнувшись, отбрасывает их обратно в мусорку.
— Прежде, чем вскипать, попробуй для начала поговорить спокойно, — договорив, выхожу из балкона, задев его плечом.
Я рада, что он успокоился, судя по его реакции, и поверил мне, но я злюсь на себя за то, что мне пришлось, нет, даже не пришлось, а захотелось оправдаться перед ним.
Позавтракав и собравшись, мы выезжаем на встречу к тому самому мужчине. Роланд не сопротивляется моему присутствию. Видимо, понимает, что с ним или без него, я все равно поеду туда.
Через пару часов мы въезжаем в небольшую деревню, Роланд паркуется у нужного нам адреса, и мы выходим из авто. Оказавшись на улице, я осматриваюсь по сторонам и, устремив внимание в сторону леса, встречаюсь взглядом с тем самым неизвестным на инвалидном кресле. Заметив меня, его лицо искажается в удивление, и он останавливает своё движение. Его глаза замирают на моем лице, заставляя меня остолбенеть на месте.
Пока я приросла к земле и, словно зачарованная, смотрела на мужчину, Роланд подходит к нему.
— Дядь
— Здравствуй, — мужчина, переключив своё внимание на подошедшего, неожиданно улыбается ему, так по-отцовски, по родному. — Осман? Роланд?
— Роланд, — улыбается в ответ и, протянув ему руку, заключает в объятия.
— Как ты вырос, — разглядывает Ро. — Передо мной будто сам Ренат стоит.
— Он бы обязательно стоял, если бы не считал вас убитым, — заявляет с привычным холодом и, даже, обидой в голосе.
— Не представишь нас? — мужчина вновь обращает своё внимание на меня, дабы сменить тему разговора.
— Медея. Работает в моей компании.
Незнакомец подъезжает ко мне и протягивает руку.
— Очень приятно, Медея, — говорит, прожигая своими зелёными глазами. — Меня зовут Эрнест.
Отвечаю взаимностью и вкладываю ладонь в его руку. Спирает дыхание от прилива нахлынувших чувств. Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, почему мне хорошо, но одновременно плохо находиться рядом с этим человеком. Ощущение, будто вдохнули жизнь в каждую вымершую клетку моего организма, но лишь для того, чтобы убить снова.
Мужчина отпускает меня, тяжело оторвав взгляд, обращает своё внимание на Роланда и приглашает нас войти в гости. Мы принимаем приглашение и следуем за ним.
На крыльце у дома, нас встречает та самая женщина, которую я видела на фотографиях. Эрнест представляет нам Наталию — свою помощницу, в чьи обязанности входит работа по дому. Она вежливо приветствует нас, возвращается в дом, накрывает нам стол, а после, извинившись, прощается, сообщив, что вернётся через час.
— Как вы нашли меня? — интересуется мужчина у Роланда.
— Случайно, — отвечает кратко и сухо, любопытно осматриваясь по сторонам, взглядом выискивая что-то. — Вы здесь живете один?
— С Натальей. Роланд, никто не должен знать про меня, — внимательно следит за каждым движением Ханукаева.
— Я это понял, — оборачивается на Эрнеста. — А где…
— Здесь больше никого нет, — перебивает его. — Я остался один.
Его ответ меняет выражение их лиц. Я стараюсь понять, о чем они думают и что чувствуют, но в их каменных глазах мне не удаётся прочесть ответа на свои вопросы. Сейчас только они понимают друг друга, и я понимаю, что я здесь лишняя.
Эрнест, словно почувствовав, переключает своё внимание на меня. Улыбается, вновь разглядывая мое лицо, а взгляд его наполняется теплом и нежностью. От волнения скручивает живот, я пытаюсь понять эмоции, испытываемые мною, но не понимаю их. Они странные, неоднозначные, бушующие, как волны во время грозы.
— Вы ведь дочь Геннадия, не так ли?
— Да, — отвечаю хрипло. Во рту все пересыхает.
— Он мне про вас рассказывал. Вы краше, чем я думал, — продолжает по-доброму улыбаться.