Капли крови: Город Греха
Шрифт:
«Он и так все знает. Тебе нужна помощь, Кассандра!» — на секунду послышался мне тот же голос, что и во сне. Я только головой покачала, избавляясь от наваждения. Со всей этой дрянью немудрено и поехать крышей, что совсем не в моих интересах. Бред и чушь. Голоса слышат только больные, а со мной все относительно-хорошо. И будет хорошо.
Наваждение, как будто, не настаивало, и исчезло, так же неожиданно, как и появилось. Шепот на краю сознания заметно напрягал, поэтому я обрадовалась и принялась «играть в Элис» с утроенной силой. Знает там маньяк о моих недомоганиях или не знает, а пока нет уверенности ни в том,
Когда я с этим закончила, вызвав раздражение у пары десятков человек, то снова достала те материалы, что были у меня по прошлым убийствам. Хотелось сравнить выводы полиции с собственными, понять, видели ли копы какие-то странности или закономерности вроде тех, что увидела я. Может, и раньше маньяк притаскивал своих жертв бескровными и похожими на хорошо сделанные манекены с искусственными повреждениями?
Я ведь в первый раз смотрела бумаги, почти не имея «реального» материала. Одно двойное убийство без особых странностей, хотя и «дурнопахнущее» совсем не то же самое, что два, одно из которых вообще не вписывается в рамки здравого смысла. Хотя, если задуматься, то те двое трупов тоже выглядели странно. Они ведь тоже не умерли там, куда он их притащил, на пляже.
И тоже были, так сказать, не первой свежести и со следами пыток. Только Браун говорил, будто оба пропали две недели назад, и потому это не выглядело чем-то необычным. А если задуматься, и вспомнить? Могли ли они прийти в такое состояние за какие-то несчастные две недели? Сейчас мне казалось, что нет, но вернуться обратно во времени и проверить я точно была неспособна.
Зато могла укутаться в смешную пижаму из серии «Алаверо бы не одобрил» — хотя с каких это пор меня волнует, что бы он там одобрил? — и уткнуться носом в бумаги. Строчки-строчки-строчки, фото-фото-фото, и день пролетает настолько незаметно, насколько это вообще возможно при моих «вводных», вроде пропавшей Роуз или убежавшего что-то выяснять Рика, за которого тоже было немного тревожно.
Материалы, впрочем, не обрадовали. Просмотр по второму кругу невольно наводил на мысль, что без халтуры здесь были сделаны только фотографии тел. Вот они — вполне совпадали с тем, что я видела лично. Пытки, истощение, трупы, валяющиеся в неожиданных местах. А дальше… Такое чувство, словно их никто особо и не хотел проверять. Эксперты делали свою работу «на отцепись», и толком не выдавали никаких заключений, действительно связанных с этими конкретными телами.
Пустышка. Вот чем были эти отчеты. Ни улик, ни нормального описания характера повреждений. Разве только «погибли, предположительно, естественной смертью» и не писали! А в остальном я как будто читала отчеты практикантов, которые не получат допуск к дальнейшему обучению!
Сейчас, когда я совсем недавно видела тела Мари и Джеймса, это все очень сильно бросалось в глаза. А для человека, который ни одно убийство «нашего» маньяка сам не наблюдал… для него это была бы малополезная информация, не более того. Ничего необычного он бы не заметил.
Я только что зубами от злости не скрипела. Либо кто-то очень не хотел дать понять, что это необычное дело и просто подделывал отчеты экспертов, либо настоящие отчеты где-то существовали, но это «где-то» было достаточно далеко от нас, а эти бумаги в мои руки вообще попасть были не должны. И обе версии подозрительно «сходились» с версией, что маньяк работал в полиции.
Понятное дело, что мне это все решительно не нравилось. И даже остатки холодной пиццы я жевала, не чувствуя вкуса, и тупо перечитывала документы раз за разом, надеясь, что ошиблась и снова что-то не так поняла. Такой меня и застал вернувшийся Алаверо. На часах было шесть с лишним, и так рано я его не ждала, поэтому слегка вздрогнула от его:
— Думаешь, в этой макулатуре появилось хоть что-то новое?
— Не подкрадывайся! — мрачно буркнула я. — У тебя походка, то ли как у кота, то ли как у наемного убийцы. Пока не прибьешь, никто тебя не заметит. А что касается документов… Я просто надеялась, что посмотрю на эти бумаги другим взглядом, после того, как увидела того парня и официантку. А оказалось… Н-да.
— Оказалось что? Не томи, — он закрыл дверь и снова улегся на постель в одежде. Видимо, злой богатый папа запрещал ему так делать, и теперь он наверстывал упущенное. Чем иногда страшно раздражал меня.
— Это пустышка, Рик. Кто бы ни писал эти бумаги, он либо сознательно хотел скрыть от нас все странности, либо просто некомпетентен. Я даже не знаю, что хуже. Хотя нет. Знаю. В первом случае нормальные документы где-то существуют.
— Ты это и в первый раз поняла, разве нет? Печально, что ничего нового я из них не выбил. Придется ловить этого типа на меня, в качестве наживки. Нужна ему супружеская неверность? Будет! — он невесело рассмеялся.
А я мрачно заметила:
— Угу. Если он еще не выяснил, кто мы такие на самом деле. Имен не нашел, например. Тогда это будет очень весело, но не для нас.
И на сей раз именно я не дала ему ответить. Улизнув в ванную. Стоило, конечно, взять с собой вещи, но мне очень хотелось закончить дурацкий разговор побыстрее, и я не стала этого делать.
И страшно удивилась, когда услышала стук в дверь. Приоткрыла ее, и дорогой напарник просунул в дверь руку, в которой держал одно из моих платьев и бюстгальтер. Я глубоко вздохнула, пообещав себе прибить его когда-нибудь потом, забрала вещи, и захлопнула дверь. Молча.
Из-за двери раздался тихий смех, и я пожалела, что не могу прибить его сейчас. Это точно не помогло бы найти маньяка, вот и пришлось заставить себя успокоиться. В конце концов, по сути-то он мне помог, и не его вина, что меня раздражает такое наглое влезание в личное пространство. Особенно когда я нормально себя чувствую и не нуждаюсь в помощи. Не люблю, когда роются в моих вещах. Еще с улицы. А ему забавно.
Впрочем, ладно. Он не был знаком с Роуз, и, в отличие, от меня ни о чем особо не переживал. А с сочувствием к посторонним людям у него всегда были определенные проблемы. У меня вообще складывалось впечатление, будто Рик делит людей на своих и всех остальных. И все свои чувства направляет на первых, в то время как вторые остаются чем-то вроде ходячего материала для всяческого взаимодействия.
Правда, тогда получалось, что меня он включил в первую категорию, и вот это удивляло. Особенно если учесть, что больше никаких поползновений, выражаясь фигурально, «залезть под юбку», он не проявлял даже пока я была в норме. Что творилось в этой лохматой голове вообще? И почему его так колбасит? То взрывается на ровном месте и злится, что я о ком-то переживаю, то шутит, как будто мы не маньяка ловим, а в отпуск вдвоем выбрались!
Под ставшие традиционными размышления о том, что не так с Риком, я успела и принять душ, и одеться. Тапочки с платьем, конечно, смотрелись так себе, но исправить этот недочет можно было и при напарнике, вот я и выбралась из ванной, обнаружив его все там же — развалившимся на кровати.