Шрифт:
Всё в порядке
Опытным паломникам хорошо знакома некая особенность, может быть, даже закономерность поездок по святым местам. Плохо спишь ночью, без конца просыпаясь от тревожных мыслей. Утром встаешь в растрепанных чувствах. Говоришь себе, махнув рукой на писк и скрежет внутри: «Ладно, дотяну до автобуса из последних сил, а там – будь, что будет!» Надеясь, вдруг народ не соберется, или машина сломается. Как Бог даст, в общем! И если Ему будет угодно, то твои усилия над собой закончатся успехом.
Очередное посещение обители Чудотворной Тихвинской иконы Богородицы случилось перед моим днем рождения. Дорога была на редкость спокойной. Приложились к святыне. Пообедали в чудной трапезной. Тронулись дальше – к Антониево – Дымскому монастырю, одному из древнейших монастырей Северо-Запада и самому древнему в Санкт-Петербургской епархии. Всю дорогу меня занимала мысль: «Что ж такое? Когда-нибудь, наконец, удастся мне окунуться в Дымском озере? В первый приезд сюда я узнала о чудесном обретении мощей святого подвижника в 2001
Мысль уходила и снова возвращалась, сопровождаемая, как сказал бы батюшка, воздыханием: «Ну, вот, даже ко дню рождения…». Уезжали мы из Питера в дождь, а Дымская обитель встретила нас морозным солнечным днем и ясным голубым небом. Насельник, рубивший дрова во дворе, сообщил, что, если кто желает набрать воды в озере, может, конечно, попытаться. Но полынья, где монастырские берут воду, ночью замерзла, а ему рубить лед некогда. Желающих попробовать оказалось четверо. Одна из паломниц осталась на берегу, опасаясь набрать в ботинки снега. Трое решились идти, увязая в снежном покрове и держа путь на Крест, установленный рядом с камнем, на котором, по преданию, молился святой Антоний. Убедившись, что полынья основательно затянута плотной коркой льда, я почти собралась бежать до ближайшего рыбака. И в очередной раз потоптавшись по льду полыньи, колупнула каблуком ботинка чей-то след, разочаровано выдохнув: «Вот, даже воды не набрать!» И… без малейшего усилия, движения или всплеска, в полной тишине я ощутила себя погруженной в воду… Ни испуга, ни холода, ни другого рода неудобства я не испытывала. Просто висела в полынье наискосок. Левая рука приподнимала над поверхностью льда сумку с ценным содержимым, а правая перебирала крошки льда в слегка колыхающейся воде. Метрах в трех от меня стройно возвышалась моя подруга Светлана. Мы молча смотрели друг другу в глаза. А наш третий спутник в остолбенении взирал на это все округлившимися глазами. А мне было… никак. Словно я находилась во вполне естественном положении и состоянии. Т. е., все так, как и должно быть. Тут включился ум и напомнил, что нам дали на разведку 20 минут, все остальные ждут в автобусе. Придется из этого как-то выходить. Даже намокшая искусственная шубка не тянула ко дну. Спокойно, как о чем-то обыкновенном, подумалось: «Не стоит бултыхаться и разбивать края полыньи». И я предложила: «Светик, я тут лежу себе и тихонько тяну к тебе правую руку. А ты, не подходя к краю, тяни ко мне навстречу свою…». А дальше… вот, дальше стряслось нечто! Наши руки вряд ли могли встретиться, не удлинившись в разы… Но в следующее мгновенье я стояла на корточках рядом с подругой, лицом к полынье с мягко колыхающимися в ней разнокалиберными обломками льда. Мы молча взирали на сумочку – черное пятно на белом между местом нашей стоянки и краем полыньи. Моя рука осторожно дотянулась до сумки. В полном молчании, при невозмутимом спокойствии ослепительно белого простора озера под куполом из чистой небесной сини, мы зашагали к берегу. Только на твердой почве прервалось наше торжественное безмолвие. Хотелось двигаться, шуметь, смеяться. Но сначала мне пришлось отжать подолы шубки и юбки, вылить из правого ботинка воду – на глазах у изумленной подруги Марины, наблюдавшей за нами с берега. Никак она не могла уразуметь, чего мы от нее хотим: «Да, я все время смотрела в вашу сторону. Немного слепил снег, в какой-то момент, мне показалось, что на снегу не три, а только две фигуры». Но пока она озадаченно протирала глаза, на снегу опять чернело, как и должно было быть, три силуэта. С птичьим гомоном мы ворвались в свечную лавку храма… Из-за прилавка на нас смотрел высокий, молодой, с румяными щеками настоятель в монашеском одеянии. Он чуть приподнял крылья черных, прямо-таки, точеных, бровей, слушая наш гвалт. Потом слегка улыбнулся одними глазами, и повернул голову влево, предлагая нам приложиться к мощам св. прп. Антония Дымского. Оказывается, рака с мощами Чудотворца вернулась в родную обитель. Мы тут же притихли и успокоились. Наверное, чудеса тут в порядке вещей.
Подав записочки и приложившись к раке с мощами, мы бегом рванулись к автобусу. Молчание внутри салона было явно неодобрительным. Историю мы рассказывали втроем, перебивая друг друга. «Понятно. А я-то думаю, что-то не так в этой поездке. Слишком все гладко» – рассмеялась экскурсовод. И добавила: «А теперь, всё в порядке. Можем двигаться дальше, в Сенно». Она порылась в большом пакете и достала оттуда три упаковки плотных, теплых колготок: «Выбирайте! Понятно, зачем мне, впервые в жизни, на 8-е марта подарили вот это!» Водитель включил печку, и через полчаса мой полушубок был сух, как до купания. Юбка высохла на мне, колготки пришлись впору. Только правый ботинок подвёл. И я переобулась в туфли подруги, запасшейся (впервые в жизни) сменной парой обуви. А домашней вязки шерстяные носки нивелировали разницу в моем 36-м и её 40-м размерами. К источнику Свт. Николая в Сенно я бодро шагала по полю вместе со всеми. Как ни в чем не бывало, будто все шло по заведенному раз и навсегда порядку. Надеюсь, что немота, которая напала до конца поездки на нашего четвертого спутника, прошла после расставания с группой. Остается добавить, что крестились я и мои сыновья в храме св. блгв. кн. Александра Невского в день памяти св. прп. Антония Дымского – 31 января. Грамоту на учреждение обители, кстати, пожаловал св. кн. Александр, княживший тогда в Новгороде.
Дары и вразумления
Все, кому посчастливилось побывать в Оптиной Пустыни, наверняка, ощутили лёгкую воздушную атмосферу обители. Духовная весёлость – дар св. прп. Амвросия Оптинского всем паломникам без исключения.
Незадолго до этой поездки, я ехала в редакцию «Града Петрова» на набережной Лейтенанта Шмидта. В метро читала книжку духовного содержания, где особенно зацепило высказывание: «А просящему у тебя, дай вдвое!». Идти пешком от станции метро Василеостровская минут 20. Всю дорогу с воодушевлением повторяла я мысленно эту фразу, даже сложились рифмованные строчки под ритм шагов… На обратном пути – ну как же было миновать подворье Оптиной Пустыни, храм Успения Пресвятой Богородицы. Ещё и молебен застала Батюшке – такой неожиданный подарок! Вышла на улицу с наполненной благодатными ощущениями душой… Но не успела пройти 10 шагов, как из-за угла, прямо на меня вылетела долговязая, нескладная фигура молодого парня. Сначала с недоумением, чуть позже, преодолевая раздражение, слушала я его причитающий голос, поведавший мне жалостную историю об исключительных событиях, в связи с которыми, ну никак ему не обойтись без моей помощи, оцененной в 500 рублей. «Ничего себе!» – мысленно возмутилась я. «Не иначе, как на такси, думает он добираться до нужной ему, якобы, точки. Подобные истории с теми же интонациями я выслушивала прежде у себя в Озерках. Начала обходить просителя справа, и тут… Я встала, как вкопанная, будто что-то щёлкнуло в моей голове: «А как же… – просящему у тебя?..» Выдохнув, я открыла кармашек сумки с деньгами. И увидела, что там лежит купюра достоинством в одну тысячу рублей. И это все. Мелкие деньги обменяла на записочки и свечки. Не осталось даже мелочи на обратную дорогу в метро. Мысли в голове закрутились: «Надо сначала найти мелочь… Может вернуться – разменять в лавке…». Но тут в голове всплыло окончание… И я бросила куда-то внутрь себя: «В следующий раз не будешь пустословить!» Протянув купюру ошалевшему от щедрой милостыни парню, я энергично зашагала прочь. Вслед мне несся заикающийся лепет: «Матушка, матушка…». И уже издалека донеслось: «Я за вас буду Бога молить». Я сразу успокоилась и даже развеселилась: «Батюшку Амвросия благодари!». Подходя к метро, я продумывала, как я буду просить кого-то пожертвовать мне на билет в метро: «Ну и что такого? Я тоже не раз выручала безбилетных. Пора мне в их шкуре побывать». Но в самом дальнем кармашке, застряв между бумажными иконками, нашлась все же необходимая монетка – Бог миловал на этот раз. Теперь моё любимое изречение Батюшки Амвросия: «Матрёна, держись всегда среднего тона. Возьмёшь высоко – будет нелегко. А возьмёшь низко – будет склизко». Вот и легче будет от слов к делу переходить.
Наконец-то мы в Оптиной! Все ушли из нашего домика для паломников – кто куда. Мы с подругой Машей отчего-то замешкались. Дверь отворялась ключом, как снаружи, так и изнутри. Мы нашли ключ, висевший слева от двери, и начали процесс открывания. Ничего не получалось. Помучившись минут десять, сообразила, наконец: «Маша, прекращаем, бесполезно!» И начала читать молитву, обращаясь к Батюшке за помощью. Молитва была горяча – через несколько минут начиналась служба, значит, никто из соседей по домику уже не зайдет до её окончания. А ради чего же мы приехали? – сидеть под замком? К концу очередного молитвенного призыва мы услышали шаги… Затаив дыхание, внимали мы чудной музыке поворачиваемого в замке ключа. Спасительница, принимающая паломников местная жительница, взглянув на наши лица, весело рассмеялась: «Спешу на службу, вдруг, напротив вас, будто кто-то потянул сильно за рукав… Ну, понятно, Батюшка послал кого-то выручать. Обычное дело!»
Большой группой подошли мы к домику – келье преподобного Амвросия, предвкушая обещанную удивительную и долгожданную экскурсию. Выстроились рядом с калиткой, и наш руководитель пошел стучать в дверь, чтобы нам открыли в назначенное время. Все настойчивей он стучался, но реакции не последовало. Ушли на трапезу, что ли? – решили все. Прошло 5, 10, 20 минут. Ещё несколько попыток достучаться – эффект «ноль». Пошел снежок. Мы стали подмерзать – ноябрь, как никак. Кто-то уже и роптать начал. Да и автобус ждать долго не будет – обратный путь не близок. Неужели не попадем? Переглянувшись, мы с подругой Светланой тихонько запели Величание святому насельнику кельи. Один раз, второй, третий… Словно и согрелись немного. Уже веселее и громче: «Святой преподобне отче Амвросие, моли Бога о нас!»
Конец ознакомительного фрагмента.