Каппа
Шрифт:
Но закончить объяснения капитан не успел, потому что девушка застыла на мгновение, а потом закричала, перепугав летавших над кораблем чаек:
— Он жив! Жив! Я слышу его!
С неожиданной для его комплекции скоростью Ностро выскочил на палубу и вот они уже вдвоем водят пальцами по каракулям, пытаясь разобраться в списке команд:
— Так, два коротких, пауза, одиночный... Одиночный... А — вот, “в помощи не нуждаюсь”... Так, что мы ему простучим?
Покрутившись рядом с боссом, Гралл достал из-за пояса платок, встряхнул его и повязал обратно на голову. Затем покосился на сгрудившихся рядом матросов
– Чего опять без дела слоняетесь? Все нормально, нашего водяного никакой акуле не схарчить. Успел он в лягушачьем доме спрятаться. Вон, гремит снизу, отчитывается... Так что – за вечернюю приборку взялись, а то скоро наверняка гости пожалуют, а у нас тут свинарник...
Тем временем у него за спиной Перлита вместе с Ностро разбирали скупые сообщения из-под воды:
— Жив. Ранений нет. Напарник жив. Подъем завтра утром. Отбой...
Видимо, глубина действительно решила в этот раз не забирать Каппу. Потому что когда зубастая скотина хватанула висящий на спине ящик с фильтрационными пластинами, нагрудные ремни лопнули сразу же. Будь там брезент или не дай бог родной нейлон с прострочкой – так бы и утащила акула бедолагу куда подальше. А тут: оборудование старое, ремни из водорослей хранили как попало, вот и сдались первому же серьезному натиску. А дополнительный удар хвоста отправил водолаза с раненым тритоном прямиком к входу в жилище. Туда, в черный зев, первым и засунул Каппа бедолагу, а затем протиснулся следом и сам. Правда, напоследок одну ласту содрал с ноги кто-то из молодых зубаток, но хоть пальцы не отхватил.
Под куполом места было совсем чуть-чуть. Но все же удалось пристроить на сухом ровном полу тритона, усевшись рядом. Ровное зеркало воды на пару ладоней ниже в узком лазе. Слабое равномерное свечение шершавых стен. Небольшие коробки с округлыми углами. Из одной из них абориген с трудом достал кучу измахренных водорослей, комков меха и бутылки, сделанные из чего-то похожего на тыквы. Показывая пальцем пастух подсказал Каппе, как налить тягучую жидкость на импровизированные бинты, как лучше приложить мох и наложить повязки. Через десять минут замотанный наподобие мумии тритон уже снова лежал на полу, сипло дыша.
Виталий убрал в сторону очки с зажимом для носа, одинокую ласту и пояс с самодельными грузилами. Хотел было снова поупражняться в глухо-немом общении, но вздрогнул, услышав слабый чужой голос:
– - Я знаю ваш язык, ходил с торговцами... Ошибаюсь, слова путаю, но говорить и понимать могу...
Отлично. Еще одной проблемой меньше.
– Тебе поесть надо. Есть что?
– Там. Чага и вода с травами. Утром можно будет еще набрать, когда акхи уйдут.
– Акхи? Зубатки? Такие маленькие, кто напал сейчас?
– Да. Чагов вы приманили, акхи напали.
– Мы не специально, – вздохнул Каппа. – Наоборот, эта штука должна была зубаток, то есть акхов, прогнать. Кто знал, что они на запах соберутся.
Тритон оскалил в улыбке зубы:
– Вы всегда думать потом, после беды... Бак, туда ваш корм. Водой залить, настоять, воду за борт слить. Акхи уйдут... А так вы корм дали, чаги собрались, других позвали на обед. Расшумелись от радости на всю округу, акхи услышали и нас атаковали.
– Действительно. Кто мешал жмых водой залить и потом уже этим раствором все кругом пометить.
– Так и в ваших городах. Мы раньше вам помогать. За ремонт хорошо брать. А вы остатки еды сыпать. Мусор. Хищников приманить. Нам работы нет. Опасность есть. Всем плохо...
Каппа привалился к стене, стараясь поудобнее устроиться в ограниченном пространстве.
– Слушай, а если мы от хищников защитим? Ну и с отходами что-то придумаем. Возьметесь за работу? Защита наша, никакая акула или еще кто не достанет. А ты или твои родичи покажут, как нам с ремонтом разобраться. У нас город топит, беда с этим... Я рядом буду, чтобы вместе головой рисковать. Чтобы видели, что без обмана. И заплатим неплохо...
– Со старейшиной говорить. Я не решать. Я лишь за чагами смотреть.
– Как скажешь... Кстати, когда тебя хватятся? Лечить ведь надо, это так лишь, перевязали чуть-чуть.
Тритон прикрыл глаза:
– Нашумели, завтра придут. Надо ждать.
– Не умрешь за ночь?
– Я? – Тритон хрипло закашлялся. Каппа лишь в конце этого хриплого треска понял, что собеседник смеется. – Через месяц тут встану. Дома через ваш пяти-дневие. Или раньше. Ты быстро спустился. Быстро помог. Если бы не ты, грызгар меня бы добил. Он давно тут ходит, ловит. Ждет...
Успокоившись, водолаз приложил голову к стенке, которая была на удивление теплой и чуть-чуть прогибалась под пальцами. Значит, абориген не помрет до прихода родственников. Уже плюс. А дальше надо заниматься дипломатией. Может, подарки и ...
– Стучат? Слышишь? Вроде стучат?
Каппа замер, стараясь уловить еле слышные звуки снаружи.
Тритон приоткрыл один глаз, пошарил рукой и прошептал, протягивая небольшой камушек, который достал из-под ближайшего ящика:
– Слушать можно везде. Стучать в ответ на белом круге. Там ноги дома, они хорошо звук наружу передают. Мы всегда так разговариваем, если шторм снаружи и выходить не стоит...
– Отлично... Как там Таторе говорил? Все двойные в начале – группа сообщений о здоровье. Начнем с них...
– Говорят, ты часть камушков все же прижилил. Не захотел правильным людям проставиться.
– Я? Да меня как крысу сейчас по всем углам гоняют! Сидел бы я здесь, будь у меня камушки...
За прошедшие дни Сентадо превратился в свою бледную тень: черные круги под глазами, выпученные глаза, красные от постоянного недосыпания, вонючая одежда. Похоже, скоро бывшего матроса перестанут даже пускать на помойку ее обитатели. Слишком уж плохая слава тянется за убийцей. И пустые карманы никак не могут помочь решить гору навалившихся проблем.
– А кто же тогда камни хапнул? Ты ведь сам коробку всем показывал, клялся, что там и лежал куш.
– Да ушкуй проклятый, не иначе. Он камушки из моря поднял, он все рядом с капитаном крутился. Может он и прирезал, а хабар хапнул.
– Ладно тебе, не заливай. Про то, кто ножиком Анжо приласкал давно известно. А вот с камушками интересно. Говорят, мэр до сих пор по стенкам от радости бегает и золотом с продажи разбрасывается. Неужели хитрован-бродяга себе с такой добычи не оставил? А тебя – бортанул...