Kara no Kyoukai: Chapter 02
Шрифт:
согнулся в формальном поклоне по ту сторону порога, не ступая в комнату.
– Снаружи кто-то следит за усадьбой.
– Отец же говорил, что отослал полицейских прочь.
Акитака кивнул:
– С прошлой ночи на земле Рёги не было ноги полицейских. Полагаю, что это кто-
то иной.
– Меня это не касается, поступай, как знаешь.
– Полагаю, наблюдателем может оказаться ваш школьный друг.
Услышав это, я вскочила с постели. Выглянув через створку сёдзи1,
в сторону ворот, я рассмотрела среди голых бамбуковых стволов скорчившуюся фигуру
человека. Мог бы спрятаться и получше, черт бы его побрал!
– Я отошлю его прочь, если прикажете, одзё-сама.
– Пусть делает, что хочет.
Стукнув в раздражении створкой сёдзи, я подбежала к кровати и нырнула под
одеяло. Вежливо пожелав мне спокойной ночи, Акитака удалился. Но даже в темноте сон
бежал от меня. Поворочавшись, я снова встала и выглянула наружу. Микия, одетый в
коричневую куртку, дрожал под холодным дождем, но, не отрываясь, следил за воротами
усадьбы. У его ног курилась паром кружка кофе – он даже прихватил термос.
Сообразительный парень.
Приходилось признать, что застрявшая в моей памяти картинка, в которой Микия
появился на месте убийства, не была сном. И если он действительно видел меня тогда, то
теперь он следит за мной. Не знаю, что именно ему нужно, но, скорее всего, он пытается
понять, кто настоящий убийца. Я в раздражении прикусила зубами кончик ногтя.
На следующий день, в школе, Микия вел себя совершенно так же, как обычно.
– Шики, не хочешь вместе со мной перекусить?
Словно не сомневаясь в том, что я соглашусь, он повернулся и направился к
лестнице на крышу. Действительно, почему, я всегда принимаю его приглашения?
Чувствуя себя кем-то вроде дрессированной собаки, которую поманили куском колбаски, я все же двинулась за ним. Желание отказаться уступило место вялому любопытству. Что
он скажет о прошлой ночи? Начнет допрашивать меня?
Но Микия вел себя естественно, как всегда.
– Большущий у тебя дом. Я бы заважничал, если бы моих гостей встречал слуга.
Мне не понравилось слово «слуга» – он не имел права так говорить.
– Акитака – секретарь моего отца. И мы зовем их смотрителями, а не слугами, Кокуто-кун.
– Так он еще и не один? Все понятно. А уж как их называть – это казуистика.
Мы впервые заговорили с ним о моем родовом доме. Зная его характер, я не
удивилась бы, если он и не подозревал о том, что его заметили зоркие глаза со стороны
усадьбы, когда он прятался в бамбуке и наблюдал. Но все равно это выглядело странно: если он той ночью видел меня, забрызганную
ничего не произошло? Не желая вилять, я заговорила первая:
– Кокуто-кун, в ночь на третье февраля…
– Не надо об этом.
Он поднял руку, остановив меня.
– Кокуто?..
1 Сёдзи – решетчатая сдвижная дверь из бамбука и бумаги. Используется как внешняя стена или внутри
традиционного японского дома.
21
Микия непроизвольно вздрогнул, и я поняла, что, сама того не заметив, заговорила
как ШИКИ. Он, видимо, уже научился нас различать и все же понял, что перед ним все
еще стоит Шики.
– Почему ты не рассказал полицейским обо мне?
– Потому, что я ничего не видел.
Ложь. Этого не может быть. Ведь ШИКИ в моем теле тогда шагнул к нему и…
– …Ты ведь оказалась там случайно, правильно? По крайней мере, это все, что я
видел своими глазами. И я решил верить в тебя.
Новая ложь. Зачем же он тогда следит за родовой усадьбой?
Той ночью ШИКИ шагнул к нему и…
– Если честно, сейчас мне довольно трудно думать об этом. Чтобы выслушать тебя, надо собраться с мыслями и… уверенностью в себе. А пока – давай не будем говорить об
этом.
Беззащитное выражение на его лице вызвало во мне острое желание броситься
прочь.
…В ту ночь ШИКИ пытался убить Микия Кокуто. Безо всякого сомнения.
Я не хотела этого. Это было невыносимо. Микия сказал, что верит в меня… если
бы, если бы я тоже могла доверять себе! Тогда мне не пришлось бы терпеть эту
незнакомую и режущую боль.
С того момента я холодно игнорировала Микия. Через два дня он оставил попытки
заговорить со мной. Но, как только темнело, появлялся в бамбуковых зарослях вокруг
усадьбы, чтобы нести свою стражу. Он упорно мерз под холодным зимним небом часов до
трех утра, и в результате я опять оказалась лишена моих одиноких ночных прогулок.
Прошли уже две недели, но он не сдавался. Отсутствующим взглядом следя за
скорчившейся в зарослях фигуркой, я спрашивала себя: неужели для него так жизненно
важно знать, кто настоящий убийца?
Он оказался невероятно настойчивым и упорным.
На часах было уже почти три утра, а он все молча таращился на громоздящиеся во
мраке ворота усадьбы. Но вот что странно, на его лице, когда он, наконец, уходил, не
было горечи разочарования. Он улыбался. Чему?
Когда меня осенило, и я поняла, в чем дело, то преисполнилась раздражения. Он