Kara no Kyoukai: Chapter 03
Шрифт:
гормоны, которые входят в состав арахидонина. Прием внутрь больших доз индометацина
эффективно подавляет болевые проявления.
Тоуко-сан с удовольствием смаковала все эти медицинские термины.
Если честно, то для меня эти арахидоны и кинидоны звучали как имена каких-то
демонов.
– Значит, это лекарства для снятия боли?
47
– Не напрямую. Чтобы снять боль, эффективнее использовать
еще такая вещь, как эндорфины, ничуть не хуже. Их, собственно и вырабатывает мозг для
облегчения болей. Действие на центральную нервную систему приблизительно таково
же… так, но я удалилась от темы. Главное, что теперь стало ясно – отец Асагами Фудзино
решил запечатать сверхъестественную силу дочери, изолировав ее нервные рецепторы.
Какая ирония – семейство действовало в полностью противоположном направлении по
сравнению с кланом Рёги. Те так старались культивировать отпрысков с подобной силой.
Хм, что самое интересное, Асагами, сами того не желая, добились противоположного
эффекта – способности наследницы лишь увеличились. Неспроста же маги в древнем
Египте зашивали себе глаза, чтобы удерживать ману внутри. Так получилось и с Асагами
Фудзино.
Слова Тоуко-сан не стали для меня полным откровением, но я все равно внутренне
содрогнулся. Да, я уже знал, что в семье Асагами рождались дети с необычными
способностями, подобные Асагами Фудзино – те, кто от рождения воспринимал иные
каналы. Члены семейства презирали их и боялись, стараясь подавить их силу любыми
возможными
и
невозможными
средствами.
Результатом
и
стала
болевая
невосприимчивость. Отключение канала, ответственного за «сверхъестественную силу», означало также нарушение функционирования обычных человеческих органов чувств.
Именно поэтому Фудзино смогла вновь воспользоваться своей подавленной силой только
тогда, когда к ней вернулась боль, то есть задушенные медикаментами человеческие
чувства.
– Ужасно. Единственный способ, которым она может чувствовать себя
нормальным человеком – выпустить на волю нечеловеческую мощь.
В самом деле. До сих пор она жила тихо и незаметно, тщательно пряча свою
врожденную ненормальность. Ценой стала нечувствительность к боли… но ведь не только
к боли! Асагами Фудзино не чувствовала ничего, не получала от жизни и сотой доли
ощущений, в которых, не замечая их, купаются обычные, нормальные люди. Она была
подобна бесплотному призраку, которому позволено уныло странствовать в мире живых.
– Если бы ее не мучила эта боль, она не стала бы никого убивать.
– Хм. Сама по себе боль
пользу. Нельзя подменять понятия – то, что причиняет нам вред, не боль, а вызвавшая ее
рана. Какой бы неприятной или мучительной боль ни была, для человека она абсолютно
необходима. Организм узнает, что с ним что-то не в порядке, замечает опасность только
через болевые ощущения. Разве мы сторонимся огня потому, что он обжигает пальцы?
Нет, ожог причиняет руке боль, которая становится сигналом. Если бы не он, человек не
убрал бы руку прочь, пока она не обуглилась бы до костей. Если бы не он, мы не узнали
бы, что огонь опасен. Раны обязаны болеть, Кокуто. Мало того, человек, не обладающий
восприимчивостью к боли, не может, как следует, разобраться в намерениях других
людей. Асагами Фудзино ударили по спине, и болевая восприимчивость неожиданно
вернулась к ней. В следующий же момент она попыталась защититься от насильников –
впервые за то время, что они над ней издевались и мучили. До этого момента девушка
даже не понимала, что они делают с ней, не чувствовала опасности с их стороны – потому
что раньше ей было не больно. Хотя, убивать их всех – это было чересчур.
Нет, я не согласен. Незнакомая с болью Фудзино не умела и сдерживаться, не
понимала, какие муки причиняет своим врагам. Да, она убила насильников, но это была
самозащита – особенно, если вспомнить, что они с ней творили. Несправедливо
взваливать всю ответственность на нее.
– Тоуко-сан, ее можно вылечить?
– Не существует ран или болезней, которые нельзя излечить. Единственная
неизлечимая болезнь – смерть. Это как раз такой случай.
48
Не понял. Выходит, Тоуко-сан считает рану Асагами Фудзино смертельной?
Подождите, но ведь причиной всех этих ужасов стал удар ножом в живот. Но она выжила, так почему же ей нельзя помочь?..
– Кокуто, ее рана не заживет. Она продолжит болеть.
– Почему?
– Все дело в том, что никакой раны не было с самого начала, Кокуто.
Вот этого я совершенно не ожидал. Тоуко-сан мастерски вогнала меня в ступор.
– Н-но… что это значит?..
– Подумай своей головой. Если тебя пырнут в живот, заживет ли рана сама по себе
всего за пару дней?
Ну, это правда, конечно, но…
Пока я пытался разобраться в противоречии, которое она поставила передо мной, Тоуко-сан с трудом подавила довольный смешок.
– Пока ты копался в прошлом Асагами Фудзино, я исследовала ее настоящее. Она