Карагач. Часть 2. Глава 4
Шрифт:
Железный ошейник был местным чудом инженерной техники и к магии не имел никакого отношения. Первоначально он был средством ограничения свободы просто людей, но доработанный с помощью цепочки стал пригоден и для пленения рангов.
Наверняка цепочка, как орудие ограничения свободы магов, была разработано именно здесь, и в дальнейшем с легкой руки Николаевича или его компаньонов расползлось по близлежащим слоям. У людей, а уж тем более у магов, всегда было, есть и будет невыносимое желание ограничить чью-либо свободу. Они могут этого не осознавать, но в конечном счете все, даже самые
Неважно, надула жена или девушка обиженные губки, или более сильное государство вторглось на территорию слабого. Цель всегда одна, подчинить своим желаниям одного или миллионы. Даже самые благие намерения в виде моральных принципов, лишь оборотная сторона все той-же медали.
Дав магам возможность пленить себе подобных, Лев и его компания, наверняка, автоматически предотвратила попытки разработки альтернативных средств заточения, в которые они могли угодить сами. Угодив же в цепь собственной разработки, неважно где изготовленной, они могли оставаться в ней ровно столько, сколько им было это выгодно, позволяя своим конвоирам насладиться мнимой властью над ними.
Впрочем, в данный момент я занимался тем же самым и не спешил дать Льву понять, что он наступил на собственные грабли. У моей цепи было высокотехнологическое обрамление с неким подобием противоугонной системы, которая, как оказалось, не давала ее держателям дополнительного контроля надомной, а лишь усиливала эффект неожиданности в случае моего побега.
С пульта рабовладельца можно было установить максимальное удаление, не более восьми ста метров, и минимальное приближение. Если пленник выходил за рамки установленного для него диапазона ошейник начинал сжиматься. При удалении от хозяина сжатие было медленным, и до полного удушения можно было пробежать метров пятьдесят. А вот на минимальном приближении он срабатывал моментально, вцепляясь в горло и не давая пленнику напасть на хозяина пульта.
При необходимости пульт просто оставляли за дверью темницы, предварительно выставив диапазон удаления, не превышающий размеров камеры. Сбежать через окно было чревато медленным удушением, если только беглецу не удавалось вернутся тем-же путем обратно, а подойти к двери, которую можно было и не запирать, вообще было невозможно.
После того как я узнал, что нам еще не менее месяца придется провести в этом городке в ожидании погоды в «Долине смерти» я предпринял попытку расширить степень своей свободы.
– Хочешь прогуляться? Иди, - Николаевич ухмыльнулся, - двери не заперты. Я уж подумал, что ты заядлый домосед. Весь городок в твоем расположении, - он достал пачку банкнот и протянул мне, - на вот, и ни в чем себе не отказывай.
– Ну, насколько я понял не весь. Радиус не более восьмисот метров, - я потрогал ошейник, - а городок то будет побольше.
– Ты еще удивишься, Сережа, - Лев рассмеялся, - на какую широкую ногу здесь поставлены органы правопорядка. Я переключу твой ограничитель в режим подписки о невыезде из города. Для этого по всему городу передатчики натыканы, как в слое дубов сотовая связь, и ты можешь путешествовать в зоне их покрытия. Как почувствуешь кратковременное сжатие, значит пора домой. У тебя будет сорок минут для возвращения. А если будет пульсировать, значит я тебя срочно жду.
Николаевич достал небольшой брелок и начал нажимать на нем кнопки.
– Да, еще, в одиннадцать тебе нужно быть здесь. Это не моя прихоть, прости, для таких как ты тут комендантский час. А то загребут в кутузку и мне придется ехать за тобой, или там до утра будешь сидеть.
Благо свою запоздалую попытку я предпринял сутра и у меня впереди был еще весь день. Я быстро поднялся в свою комнату. Порылся в шкафу с одеждой, и накинув на себя легкую ветровку спустился вниз и вышел во внутренний дворик дома.
Все окна комнат, доступных для моего посещения, выходили именно сюда. За последние несколько дней я здесь видел лишь несколько незнакомцев, периодически снующих туда-сюда. Вероятно, это была обслуга, хотя внутри замка я с ними ни разу не столкнулся. Они всегда приходили и уходили через высокую арку в торце овального дворика.
Внутри арочный проем был довольно длинный, что давало возможность судить о немалых размерах нашего жилища, и заканчивалась огромными воротами. Темные брусья, из которых они сделаны, были сплошь покрыта маленькими трещинками, подчеркивающими древность этой конструкции. В одной из створок была дверь с бронзовой ручкой в форме азиатского дракона.
Дверь тихонько скрипнула и на удивление легко открылась. Я невольно прищурился, выходя из полумрака длинного проема на залитую дневным светом улицу.
Улочка была неширокая, метров десять мощенной брусчатки разделяли наше здание с противоположным, выдержанном в том же стиле, домом. Создавалось впечатление, что я шагнул в советский кинофильм про трех мушкетеров, снятого на фоне улиц старого Львова. Того и гляди из-за поворота выскочит на лихом рысаке Боярский с шикарными перьями на мушкетерской шляпе.
Людей на улице было немного. Все шли по своим делам, не обращая на меня и мой ошейник никакого внимания. Немного приглядевшись я понял причину безразличия к такой экстравагантной детали моего гардероба. Подавляющее большинство местного населения было также окольцовано, как и я.
Форма и цвет ошейников практически у всех были разные, но их предназначение было одно. Спектр конструкций был очень разнообразен. От изящно тоненьких, усыпанных стразами, на нежной шее модницы, до нарочито широкого с острыми шипами наружу, на толстой шее бритоголового «гоблина».
– Таак, - протянул я, - город заключенных. Полицейский слой, - повернул налево и направился в сторону большой площади, маячившей впереди, рассматривая по пути великолепные старинные фасады зданий.
Площадь действительно была внушительных размеров. По периметру ее опоясывала довольно широкая дорога с более технологичным покрытием, нежели брусчатые улочки, выходившие на нее. Внутри виднелись несколько фонтанов и небольших сквериков несимметрично разбросанных по ней.
В дальнем торце возвышалось монументальное здание с огромными колоннами, широкими белоснежными ступенями и нежно голубым куполом, венчающем архитектурный шедевр. Возможно это было административное здание, потому как никаких религиозных атрибутов я на нем не наблюдал.