Карамболь

Трёхмерная компьютерная анимация продолжалась около двух минут, и Сотников просмотрел её несколько раз подряд, настолько она ему понравилась. Снимки, из которых был собран мини-фильм, делались с разных ракурсов и разными увеличениями, но программа очень качественно гармонизировала всё это, сотворив весьма эффектное произведение.

— Чем нам грозит эта прелесть?.. — напряжённо спросил Сотников.

— Пока только — своей великолепной зрелищностью, способной напугать слишком мнительных, — угрюмо сказал Бородин. — Очень скоро на нашем небе

— И только-то?

— Эффектности во всём у неё не отнять. Удивительные дела, Игорь Васильевич. Приносят к нам какие-то черти из межзвёздных дебрей стокилометровый булыжник, который просто не может быть объектом, даже насильственным образом приписанным к нашей Солнечной системе. Слишком велика скорость! Почти две тысячи километров в секунду, поэтому Солнцу комету никакими его силами не удержать! И вот это пушечное ядро, пролетев в нашем галактическом доме почти световой год, ни с кем при этом не столкнулось! Ни с облаком Оорта, ни с внешними планетами, ни с поясом Койпера! И сейчас оно летит к нам опять же в пустынном пространстве. Планеты все — в стороне, а в Поясе астероидов у него на пути тоже нет крупных объектов! Просто чудеса какие-то! Вселенская шутиха! Красиво, пугающе, но и только!

— А что потом?..

— Потом будет только потом, Игорь Васильевич. Когда комета быстро пролетит всего в миллионе километров от фотосферы Солнце, когда оно раскалит её, испарив всё, что получится, и когда силой своей могучей гравитации наше светило изменит траекторию полёта кометы уже там, — для нас сейчас — за его спиной… И мы пока бессильны предсказать будущий маршрут её выхода из нашей родной системы…

— Какие есть варианты? — нахмурился Сотников.

— Мы просчитали на компьютерах всё, итогово негативное для нас. Там, за Солнцем, у кометы может быть три, потенциально опасных для нас, столкновения.

Первый объект под возможным ударом — это Меркурий. Если комета угодит в него, она со своей многомиллиарднотонной массой, помноженной на скорость, сделает в бедном боге торговли кратер глубиной в сотни километров, и диаметром в целое море, заполненное жидкой лавой. Если столкновение произойдёт на дневной стороне планеты, это море не остынет миллиарды лет, учитывая то, что Меркурий всегда обращён к Солнцу только одной, как и наша Луна — к Земле.

Будет чудовищный выброс в Космос жидкого вещества, которое, остыв, превратится в сверхбыстрые астероиды и метеориты. Этот плотный убийственный дождь разлетится по всей внутренней зоне между Юпитером и Солнцем. Он будет серьёзно угрожать нашим межпланетным трассам. Достанется и Марсу с нашими базами, и даже поясу астероидов. Земле, Луне, и пилотируемым станциям на околоземных орбитах — тоже, но это уже — в наименьшей степени, в более отдалённой перспективе, и с менее быстрыми элементами…

Второй потенциальный объект столкновения — это Венера. С ней будет хуже. Она находится ближе к Земле, и у неё очень плотная, раскалённая атмосфера. Комета не долетит до поверхности нашей соседки с именем богини Любви и Красоты, а взорвётся при ударе об её атмосферу, которая плотнее воды. Поцелуй двух небесных тел будет необыкновенно жёстким! В этом случае практически вся масса кометы превратится в бомбы, которые будут угрожать всё тем же зонам и объектам, что и в первом случае…

Земля сейчас — по другую сторону от Солнца, поэтому третьим объектом кометы может стать бог войны Марс. Будет примерно то же, что и с Меркурием, но только с учётом наличия там наших обитаемых баз…

В случае промаха в Меркурий, Венеру или Марс, при пролёте через Пояс астероидов комета окажется далеко от наших обитаемых станций, поэтому, продолжая свой новый маршрут, может врезаться в царя всех богов Юпитер. Это — наилучший для нас вариант из всех худших. Юпитер с удовольствием проглотит гостью, порадовав красивым зрелищем наших астрономов, которые видели подобное только в конце девяностых годов прошлого века, когда в него врезались обломки распавшейся перед этим кометы Шумейкера-Леви. Было красиво, были окна в атмосфере планеты-гиганта, которые долго не затягивались. Юпитер — это ведь просто огромный газовый шар, в котором атмосфера сначала разрежена, потом всё уплотняется, превращаясь в жидкость, переходит в твёрдое состояние, и дело кончается ядром из металлического водорода. Комета будет с перегрузками тормозиться, опять разогреваясь, пока совсем не потеряет скорость, и не зависнет где-то там, в глубине, если не поплывёт по жидкому океану из атмосферы…

— Юпитер — это уже отдельно, поскольку не злободневно и не актуально! — прервал полковника академик. — Мы можем изменить ситуацию при наихудшем для нас раскладе?

— Каким таким образом, Игорь Васильевич?.. Всё решится в ближайшую неделю! И мы можем быть лишь пассивными наблюдателями и констататорами! Нам нечем перехватывать эту стокилометровую тушу! В принципе, на дальнем подходе можно было бы подорвать на ней все наши термоядерные бомбы, и сдвинуть её на доли угловых секунд, чтобы в конечном результате сбросить злодейку на Солнце, или отшвырнуть обратно, в галактические дебри! Но у нас же нет ни времени, ни объединённых боевых ресурсов! Если бы это была родная наша комета, мы бы издали просчитали её будущие деяния, и хорошенько вооружились! Но у этой же скорость в сто раз больше, чем у всех наших планет, комет и астероидов! Или три месяца на подготовку перехвата, или всего несколько дней! Разница чудовищно велика! И нам остаётся только покорнейше ждать действий провидения. Если комета за Солнцем пройдёт левее Меркурия, значит, окажется в очень узком коридоре между ним и Марсом, и зацепит второй — очень вероятно! Если пройдёт правее, то в таком же узком — между Меркурием и Венерой, чтобы уже гарантированно попасть в Марс! Ну, сложились планеты именно так именно сейчас, и именно в этой ситуации сюда припёрлась эта проклятая комета! Мистика какая-то!

— Да, дали мы, конечно, катастрофического маху, полковник… — уже хронически хмуро сказал Сотников. — Чуть ошиблись в первоначальных своих расчетах, расслабились, и теперь можем получить за это по полной апокалипсической программе…

— Шансы у нас ещё есть, и на них нужно ориентироваться, — виновато сказал Бородин. — Она же врежется не в Землю. В срочном порядке убираем из соответствующего сектора солнечной системы все наши пилотируемые корабли; марсиан сажаем на вездеходы, и потом дадим им координаты зон, где можно спрятаться от первого метеоритного обстрела. У Земли и Луны сейчас выгодные положения под прикрытием Солнца. Нам уже потом достанутся низкоскоростные объекты, с которыми справится земная атмосфера. Если что, эвакуируем всех с орбитальных станций, и перебазируем обитателей лунных поселений из опасных зон.

Сотников тяжело встал с рабочего кресла, достал из своего кабинетного холодильника непочатую бутылку с прозрачной жидкостью, поставил её перед Бородиным на стол вместе с двумя объёмистыми рюмками, потом сходил ещё раз к холодильнику, и вернулся уже с двумя колбасными бутербродами на блюдечке.

— Это водка, приготовленная к десятилетнему юбилею моего пребывания на посту Президента Академии наук, — пояснил Сотников. — Хотели сначала тут сегодня узким коллективом отметить это дело до будущего массового банкета в ресторане в конце недели…

— Это что, уже за упокой, или ещё — за здравие?.. — растерянно спросил Бородин. — Рано, вроде, пока… И за то, и за другое…

— За Чудо… — сказал Сотников, разливая водку. — Других вариантов у нас уже не осталось…

Бородин хотел было встать, но академик его резко удержал свободной от рюмки рукой.

— Ты что?!. — ахнул Сотников. — Окстись! Стоя и не чокаясь?!. Кого поминать будем?!. Человечество?!.

— Я думал, заранее похороним эту громилу на наши головы… — виновато сказал Бородин. — Хотя бы своими пожеланиями ей за упокой…