Карантин
Шрифт:
— Ждем вас в гости. Надеюсь, мы не ударим лицом в грязь, — хрипло проговорил дядя Донни, обращаясь к папе. — Постараемся вернуться домой до того, как окончательно разболеемся. У меня такое ощущение, что я все-таки подхватил простуду.
— Если в дороге почувствуешь себя неважно, лучше переночуй где-нибудь в мотеле, — посоветовала мама. — Не будь таким же несносным и упрямым придурком, как твой брат.
— Кэндис, что ты говоришь! — нахмурился супруг.
Челси знала, что папа наверняка сейчас тычет в нее пальцем, хотя и не видела его. Он всегда так делал, когда мама сквернословила.
— Ах да. Прости, — спохватилась мать. — Ну, ладно, ребята! Поезжайте и будьте осторожны в пути!
Дядя Донни поднял стекло и завел двигатель. Когда Дональд и Бетти уехали, Челси потрогала небольшие волдыри на руках.
Мама опустилась перед ней на колени.
— Милая, что с тобой?
Что она хотела этим сказать? Может быть, и ничего. Всего лишь пыталась позаботиться о ней. Челси покачала головой.
— Хорошо, девочка, — мягким голосом проговорила мама. — Здесь довольно холодно. Давай-ка вернемся в дом и будем готовиться ко сну.
— Мне тоже нужно отдохнуть, — сказал папа. — А то я чувствую себя каким-то разбитым. Ляжем спать.
Семейство Джуэллов удалилось в дом.
Дью Филлипс постучал в комнату Перри.
— Входи. Открыто.
Дью вошел и захлопнул за собой дверь. Вид у футболиста был устрашающий. Посреди светлой копны волос зияла запекшаяся черно-красная рана. Другая такая же рана была ниже, на лбу; она проходила над левым глазом и спускалась почти до середины носа. Губы ужасно распухли. Левый глаз затек и стал красным.
Доуси сидел на голом матраце, опираясь локтями о бедра и низко свесив голову. В руке он держал полупустую бутылку виски «Уйалд Теки Америкэн Спирит».
— Вот дьявольщина! — воскликнул раздосадованный Дью. — Где ты раздобыл это пойло?
— У тебя свои суточные, у меня — свои, — ответил Перри. — В багажнике «Мустанга» у меня была еще одна бутылка, да жаль, разбилась.
Филлипс небрежно опустил правую руку вниз, чувствуя утешительную выпуклость пистолета под курткой. Ему повезло в схватке с Доуси, но на очередную удачу он не рассчитывал: если Перри бросится на него, Дью будет стрелять.
— Как самочувствие? — спросил он.
Гигант поднял голову. На лоб упала прядь светлых волос.
— Чувствую, как кто-то здорово огрел меня по голове ножкой от стола, — ответил Перри. — И по лицу. И по бокам. Но, судя по твоему лейкопластырю, можно сказать, что я несколько подпортил тебе физиономию.
Дью нащупал небольшой лейкопластырь у себя на лбу. Удар о стол оказался сильным, но зашивать рану не понадобилось. Это была просто сильная ссадина.
— Если это тебя хоть как-то утешит, — хмуро заметил Дью, — то я все еще еле-еле могу пошевелить рукой.
— Артрит мучает? Я ведь даже толком не попал по тебе.
— Ты задел меня, — поправил Дью. — Но и этого хватило. Послушай, не стану врать: мое терпение на исходе. Если ты еще искалечишь кого-нибудь из моих людей или бросишься на меня, придется стрелять. Сначала в ногу, если у меня будет на это время, или в голову — если не будет. Ты нам действительно очень нужен, но я не собираюсь ради тебя одного жертвовать своей командой. Улавливаешь?
— Я… буду вести себя, как положено, — пробормотал Перри. — Я получил честное и справедливое наказание.
Эта фраза поразила Филлипса. Что-то подобное он говорил в детстве после очередной драки, больше пятидесяти лет назад. Сейчас дрались по-другому: никто не вступал в кулачный бой и после окончания не обменивался с противником рукопожатием. В настоящее время каждый готов наговорить тебе в лицо каких-нибудь гадостей и при случае схватиться за оружие. Дью неожиданно почувствовал к Перри искреннее восхищение.
— Ну… избиение деревяшкой я бы не назвал справедливым, — проговорил Филлипс.
Доуси пожал плечами.
— Я тяжелее тебя примерно на шестьдесят фунтов. Если бы я только дотянулся до тебя, то, наверное, убил бы. Кроме того, какая разница, как ты победил? Главное, победил, и все.
Несколько секунд в комнате царила тишина.
— Ладно. — Дью вздохнул. — Значит, реванш тебя не интересует?
Перри уставился на стену, после чего задумчиво произнес:
— Мало кто может меня так вырубить. Вот ты, например. Есть… точнее, был еще один человек, которому это удалось. Нет, никаких реваншей. Я готов сотрудничать с вами.
Филлипс облегченно вздохнул. Ему очень хотелось надеяться, что он, наконец, добился своего.
— Ну, хорошо. Давай теперь продолжим прерванный разговор. Ты говорил, что-то изменилось. Что именно?
— Голос.
— Так. Голос. Ты сказал, что не разобрал слов. А теперь можешь?
Перри покачал головой:
— Нет. Если я нахожусь вблизи кого-нибудь из инфицированных, то могу расслышать слова, но когда они далеко, то это, скорее, походит на ощущение. Образы, эмоции и все такое. Иногда голос громкий, и я быстро схватываю смысл, а иногда он похож на полушепот в переполненной людьми комнате. Чем больше инфицированных собирается в одном месте, тем сильнее ощущения. Иногда по обрывкам можно вполне понять, о чем идет речь. Понимаешь, что я имею в виду?
Дью кивнул.
— Сейчас я слышу те же кусочки и обрывки фраз, но есть и различия… в интенсивности. Не знаю, как описать. Такое ощущение… когда тебе очень трудно. Но ты чувствуешь, что это судьба, что произойдет наверняка. Появляется импульс. Ты думаешь, что уже все рассчитал, и победа…
— Неизбежна? — спросил Филлипс.
Перри щелкнул пальцами, указал на Дью и улыбнулся. Улыбка на его зашитых и распухших губах выглядела довольно жуткой.
— Вот именно! — воскликнул он. — Неизбежна. Именно такие ощущения.