Каратель
Шрифт:
Они потолковали о крупномасштабных зачистках в Грозном, о том, что в Нижнем Новгороде ловят очередную группу дезертиров, о том, что в Англии, в Йоркшире будут размещены части американской электронной разведки… прибыл Краб. Он был изрядно удивлен, увидев в сборе всю группу (Председатель вызывал всех по одному), но виду не подал, а сразу сообщил, что есть серьезная информация: Гаврюшенко снова встречался с Козырем. Встреча на этот раз происходила на улице, и разговор удалось записать.
Председатель прослушал запись… и передумал свертывать операцию "Караван".
– Я собрал всех вместе, - объявил
Мудрый Председатель даже представить не мог, к каким последствиям приведет его решение.
В Санкт-Петербурге, который Козырь по старой памяти называл Ленинградом, вор бывал редко, не любил он этот город - гранитно-мрачный, надменный и неуютный. И летать самолетами не любил. В Петербург он прилетел раздраженный перелетом, злой.
В Пулково его встретил Танцор. Выглядел Танцор худо, пытался бодриться, но Козырь чувствовал его внутреннее напряжение. На двух такси - в одном Козырь, Танцор и старший охраны, в другом еще трое телохранителей вора - поехали в гостиницу, по дороге молчали - какой может быть разговор при водителе? Но в номере "Англетера" вор сразу сказал, не глядя на Танцора:
– Рассказывай.
Танцор, опуская некоторые невыгодные для себя детали, рассказал. И даже снял рубаху и продемонстрировал спину. После удара пули в бронежилет на спине образовалась огромная гематома… Козырь на синяк прореагировал своеобразно:
– Сам, значит, жилетку надел… а пацанам чего же не дал, Никитушка?
– Не было больше, - нехотя буркнул Танцор. Козырь вставил в мундштук сигарету, прикурил от спички из плоского коробка с надписью "Англетер" и долго смотрел на Танцора. Козырь отлично понимал, что Танцор виноват, что Танцор не до конца искренен. Но с выводами не спешил. Отдавал себе отчет, что случай не простой, особый случай. И Пивовар человек не простой, особенный… И что искать Пивовара придется именно Танцору. Ментам, которых дал генерал в помощь, доверять нельзя. Если они Пивовара найдут - сами и выпотрошат… нет, ментам доверять нельзя. От ментов помощь какая? Где-то человечка пробить, где-то ксивами при надобности сверкнуть…
Козырь все понимал и делал ставку только на Танцора, но сперва хотел ткнуть его носом в дерьмо. Такой у вора был стиль "воспитательной работы". Впрочем, Козырь в этом был не оригинален - так работают с кадрами многие руководители. От министра до бригадира маляров.
Козырь поинтересовался: сколько же погибло пацанов?… Он и сам отлично это знал, но заставил Танцора произнести цифру потерь. Пусть сучонок почувствует. Потом сказал:
– Штраф на нас повесили, Никита. Семьсот косарей. Как отдавать-то будешь?
Танцор хотел сказать, что он же предупреждал: Пивовар - подстава. Но не сказал, а сказал другое:
– Я найду его, Владимир Дмитрия. Я его найду и выверну наизнанку. Вернем товар.
– Ну-ну, как искать-то будешь?
– Есть один вариант. Беспроигрышный. Железный.
Беспроигрышный и железный вариант Танцора предусматривал розыск и захват владельца серой "шестерки", с которым
Два ветерана наружки, а ныне сотрудники частного детективного агентства, в тот же день приступили к отработке владельца "шестерки". А Танцор снова занялся организационными делами. Для успешного проведения операции снова нужно было снимать квартиры, покупать автомобили и средства связи. Из Владимира прибыли еще два человека и оружие. Конечно, достать стволы можно было и в Питере, но Танцор, дабы исключить любые случайности, решил в авантюры не влезать.
Козырь в дела Танцора не вмешивался, сидел безвылазно в гостинице.
Уже вечером спецы из наружки доложили, что владелец "шестерки" - некто Григорьев Юрий Васильевич - взят под контроль. Но это совсем не тот человек, который сидел за рулем машины во время контакта с объектом, то есть с Тарановым… очевидно Лысый (такой псевдоним дали Лидеру) пользуется машиной по доверенности.
– Надо брать его за жопу, - решил Танцор.
– Завтра же. Откладывать нельзя - не дай Бог Пивовар скинет товар.
Пенсионер Юрий Васильевич Григорьев жил на Пискаревском проспекте. Окна его однокомнатной квартирки выходили на больницу Мечникова и строящийся храм. Всю свою жизнь Григорьев был атеистом и даже как-то читал в молодые годы в сельском клубе лекцию на тему: "Религия - оружие мракобесия"… Нынче Юрию Васильевичу было уже шестьдесят пять лет. Он был одинок - год назад жену схоронил, а детей не завел - болел астмой, сердцем, простатитом. Каждое утро Григорьев крестился, глядя на стены церкви за окном квартиры.
Утром в воскресенье третьего июня Юрий Васильевич перекрестился на храм через давно немытое стекло и потрусил в туалет. В туалете он промучился больше часа. А когда вышел, услышал звонок в дверь. Подтягивая грязные кальсоны, Григорьев заспешил к двери. Он ждал пенсию и даже не сообразил, что воскресенье, что пенсии нынче не носят. Прильнувши к глазку, Григорьев увидел на площадке милиционера и двух человек в штатском.
– Кто там?
– боязливо спросил Григорьев.
– Откройте, Юрий Васильевич. Уголовный розыск.
Пенсионер, конечно, слышал по телевизору, что открывать никому нельзя - ни милиции, ни полиции - но дверь открыл.
Человек в форме взмахнул корочками, но так, что прочитать в них что-либо было нельзя. Милиционер был настоящий и удостоверение тоже. Но вот "светить" свои документы действующему сотруднику милиции не хотелось.
Двое в штатском тоже были сотрудниками, но в прошлом. Все трое вошли в прихожую, и Танцор закрыл дверь.
Спустя пять минут настоящий опер УР квартиру покинул. Ни на лестнице, ни около подъезда он никого не встретил. Вздохнул с облегчением и быстро пошел прочь. На маршала Блюхера он сел в свой "скорпио" и достал из кармана конверт. Пересчитал деньги, посмотрел на свет… вроде настоящие… Опер понимал, что пятьсот баксов за пять минут работы не просто так заплатили. Противно ему было, но один серьезный человек из главка попросил помочь… тем более не за спасибо. А лишних денег не бывает. Тем более что оперу очень хотелось в отпуск прокатиться в Анталью с Риммой и сынишкой.