Караван идет в Пальмиру
Шрифт:
— Я видела дворцы и храмы в Сидоне и в Александрии. Но то, что воздвигли джинны, я думаю, еще красивее. Когда я увижу все это, я напишу стихи про джиннов. Хочешь, Байт? Но сначала ты научишь меня писать.
— Научу, милая Сфрагис. Ты мне почти сестра. Я поделюсь с тобой своими нарядами и своими знаниями. Мне всегда недоставало доброй и заботливой сестры. Когда нет матери, сестра очень нужна.
— Мне жаль этих вечных кочевников, — сказала Байт отцу, когда громадное облако пыли, окрашенное солнцем в красный цвет, скрыло за собой тысячи кочевников с их верблюдами, мулами и связками белых кур.
— Напрасно. Они довольны своей судьбой. Ведь это не первый переход в их жизни. Если бы они впервые отправились в такой утомительный и дальний путь, им было бы трудно. Но если так делали их предки две тысячи лет назад, то, право же, эти трудности уже незаметны. Они привычны, Наоборот, эти люди свободны от тягот городской жизни. Они не должны тратить силы, чтобы строить себе дома, покупать дорогую одежду. Они свободны от стяжателей и от страха перед богами. Нет у них монастырей, нет дорогих скульптур из мрамора и не нужно им золота для украшения храмов. Они любуются восходами и закатами, а когда на пути у них встречается зеленый оазис и прохладный источник, это уже праздник. Может быть, так лучше, дочь моя. Но мы привыкли к городу, да еще к лучшему из всех городов на земле. Нам жизнь кочевников была бы тягостной, Даже это путешествие трудно для тебя, Байт. Я тревожусь о твоем здоровье. Каждое утро я просыпаюсь с тревогой, здорова ли моя девочка. Ты ведь у меня одна на свете. И для тебя я тружусь и стараюсь изо всех сил увеличить свое достояние. Скажи мне, Байт, тебе нравится Сфрагис, ты с ней дружна? Ты говорила, что в первую же встречу подарила ей свободу. Очень щедро, Байт. А что будет дальше?
— Я назову ее сестрой и увезу с собой в Пальмиру. Она так добра и внимательна ко мне! Я полюбила эту девочку. В Каписе я буду просить тебя узнать, живет ли в Сидоне отец Сфрагис. Если он не покинул свой город, где жил со своей семьей, надо будет сообщить ему, что Сфрагис жива.
И Байт рассказала отцу все, что узнала о ювелире из Сидона Мерионе.
— Что же она мне раньше не сказала о своем отце? Я знаю многих людей в Сидоне. Я не имел дела с ювелиром Мерионом, но знал других ювелиров, а среди стекольных дел мастеров многие мне знакомы. Даже в этом караване есть один купец из Сидона. Надо с ним поговорить и просить его разыскать Мериона, Представляешь, как будет счастлив ее отец… А пока все это свершится, мы увезем ее в Пальмиру. Тебе этого хочется, Байт, я не буду препятствовать.
— Спасибо тебе, отец. Я всегда ценила твою доброту и щедрость. А в этом трудном путешествии ты показал себя еще добрее. Если бы были живы мои сестры, ты бы поделил любовь между нами. А так все достается мне. Боги жестоки. Подумать только — у меня было четыре старших сестры, все умерли! Не стало моей матери. Мы осиротели. Как это жестоко! Но мы с тобой живы, отец, и нам надо утешать друг друга. А если бы ты слышал, что говорила о тебе маленькая Сфрагис, как она любит тебя и как хочет тебя порадовать чем-нибудь!
— Мог ли я предполагать подобное, когда купил эту бедную девочку! Судьба милостива, и в этом трудном пути прислала нам утешение. Мы все сделаем для Сфрагис. Тяжелая ей выпала доля. Когда выручим из беды наших близких, мы обо всем подумаем. А пока я поищу купца из Сидона. Скоро уже конец нашего путешествия. Мы прибудем в Капису и затеряемся среди многолюдной толпы. У всех дела и заботы, а у нас больше, чем у других. Тяжелым камнем лежит на мне забота о брате, о твоем женихе. Здоровы ли они? В Каписе ли? А может быть, далеко отсюда строят такой же буддийский монастырь, какой мы видели в пути…
Купец из Сидона Мелон был тоже из греков и потому знал решительно всех людей греческого происхождения, которые жили в Сидоне.
Когда Хайран спросил его о судьбе ювелира Мериона, купец весело рассмеялся:
— Я видел его накануне своего отъезда из Сидона. Это было три месяца назад. Он был здоров, и вся его семья была в полном благополучии.
— Какая же у него семья, когда жена и дочь были проданы пиратами?
— Ты знаешь, что они проданы пиратами? Он этого не знает. Два года он горевал, искал их повсюду. Они словно в воду канули. Ему ничего не удалось узнать. Он даже не узнал, при каких обстоятельствах они погибли. Он только знал, что жена и дочь отправились к бабушке в гости, но туда не добрались, а обратно не вернулись. И вот он женился. С тех пор прошло восемь лет. У него растут дети от второй жены. Трое сыновей и две дочери.
— Что же будет с его первой дочерью, Сфрагис? — спросил Хайран. — Как ее примут в этом чужом доме? Думаешь ли ты, что надо ему сообщить о дочери?
— Думаю, что надо, — ответил купец из Сидона. — Ведь это его дочь, которую он считал погибшей. И если через десять лет он может обнять свою дочь, так это ведь счастье. Я все ему расскажу и велю связаться с тобой, чтобы забрать Сфрагис. Я мог бы ее взять с собой, когда буду возвращаться, но у меня еще много остановок в пути. Пусть отец сам позаботится о своей дочери. Я буду рад передать ему добрую весть.
Потом Сфрагис и Байт долго расспрашивали о жизни ювелира Мериона, о его жене и детях. Сфрагис была так обрадована неожиданным известием, что от счастья стала еще красивей и оживленней.
— Какое счастье ты принесла мне, моя прекрасная Байт! — повторяла девушка и каждый раз бросалась целовать свою подругу. — Ты избавила меня от голода и нищеты. Ты спасла мне жизнь. А твой отец помог мне найти мой дом. Могла ли я надеяться на такое чудо?.. И вот уже скоро, скоро настанет день встречи. Пусть бы это свершилось!
Но то мы расстанемся с тобой, Сфрагис. Тебе не печально это? — спрашивала Байт. — Я бы не хотела терять свою сестру, Сфрагис.
— Ты считаешь меня сестрой? — удивилась Сфрагис. — Ведь я никто — пока не встретила своего отца, пока не получила своего достояния, пока остаюсь нищей…
Байт не позволила своей подруге продолжать этот печальный разговор. Она ее остановила и сказала, что дело вовсе не в достоянии отца.
— Разве друзей выбирают по одежде и по их достоянию? — спросила Байт. — А если бы я оказалась на твоем месте и вот так встретилась в пути, разве ты стала бы выяснять мое состояние? Мне дорога твоя душа. И вовсе ты не нищая. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя в бедности, не поделюсь тем, что имею! Отец мой щедро открыл свой кошель. Он сказал, что рад помочь тебе во всем. И больше не говори мне о своей бедности, Сфрагис. А отца твоего мы попросим переехать в Пальмиру. Разве в Пальмире не нужны искусные ювелиры? Очень нужны!
В доме Кудзулы
В конце путешествия, когда уже можно было разглядеть красивые бронзовые ворота Каписы, Кудзула спросил Хайрана, где он намерен остановиться. Ведь с дочерью ему невозможно устроиться в доме у дороги.
— Я впервые здесь, — ответил Хайран. — Ты, Кудзула, пожалуй, единственный знакомый мне человек из Каписы. Нам некогда думать об удобствах, мы переночуем и в доме у дороги. Ведь наша забота — найти пленников.
— В том-то и дело! — воскликнул Кудзула. — Я помню о твоем несчастье и хочу тебе помочь. Я предлагаю тебе отправиться в мой дом. Караван твой со слугами останется в доме у дороги, а ты с дочерью, захватив ценную поклажу, прибудешь ко мне. Я окажу вам гостеприимство и тотчас же узнаю, как найти твоих близких среди десятков тысяч рабов, которые трудятся по велению кушанского правителя.