Караван к Наташке. Дилогия

Бриз Илья

Мишка вдруг бросился перед герцогом на колени:

– Прости! Я бы остался там – хоть еще одного-двух с собой на тот свет прихватил бы. Отец приказал…

Кирилл вздернул брата на ноги:

– Я о короле Баритии, – и сам медленно опустился на одно колено. Дотянулся до Святого меча, прислоненного к стене, обнажил: – Клянусь, что придет время, и презренный Лоусвилл, нарушивший заветы Создателей, будет молить меня о пощаде, но не дождется ее, – поцеловал клинок, вставил в ножны и, поднимаясь, протянул Микуле: – Иди в храм, покажи меч и объяви о моей клятве.

Быстров поклонился, двумя руками принял драгоценный, несмотря на обычный внешний вид, клинок, повернулся и отправился выполнять приказ. Оставшиеся, кроме герцога, боялись поднимать взгляд, уставившись в пол – клятва на этом известном

всей ойкумене мече была священна. Не исполнивший ее подвергался изгнанию. И, конечно же, обет, объявленный в любом храме Создателей, немедленно станет известен в Баритии.

– Что тебе приказал отец? – спокойно спросил герцог у Михаила.

Брат поднял голову:

– Мы отбивались в дверях его кабинета, когда дед с еще несколькими воинами ударил гадам в тыл. Порезали их, как свиней, но толку-то… Мамы уже не было… Никого уже не было, так сказал дед… – Мишка не выдержал и все-таки заревел. Кирилл прижал голову брата к своей груди и медленно гладил по волосам. Сам он почему-то расплакаться не смог. В глазах была только злость, была горечь, но не слезы.

Наконец наследный герцог успокоился, отстранился, утер глаза рукавом, схватил чарку и, молча опрокинув в себя вино, продолжил:

– Отец сунул мне большой кошель с золотом, протянул Святой меч, приказал найти тебя, Кирилл, и принести тебе вассальную клятву. Он тогда, переглянувшись с дедом, сказал, что только ты сможешь покарать Лоусвилла и освободить от его грязных лап Сангарию. Предупредил зачем-то, чтобы немедленно по встрече без предупреждения принес тебе вассальную клятву. Неужели подумал, что не выполню, что сам пожелаю правителем стать? – задумчиво протянул Мишка.

"Скорее в моей охоте править сомневался, – хмыкнул про себя Кирилл, – ведь знал отец о моем тогдашнем желании заниматься только наукой", – и поторопил брата:

– Дальше.

– Потом папа открыл потайной ход на стене около карты – я и не знал про него…

Герцог только кивнул. От Кирилла у Владислава Сангарского секретов давно уже не было.

– Послал со мной Микулу и всех воинов, что были в кабинете. Мы еле успели зажечь факелы – уже слышен был грохот каблуков бегущих мечников Баритии, когда стена за нами закрылась, – Михаил вздохнул. – Шли под землей почти три часа. Выход оказался за Нижним перевалом. Он уже под врагом давно был. Мы завалили камнем вход, но особого смысла не было – еще, когда шли, в проходе под сапогами вода захлюпала и стала быстро пониматься. Еле успели выскочить. И откуда там вода?

– Отец, наверняка, затопил тайный ход, чтобы вас догнать не смогли. Там специальный рычаг есть, – объяснил Кирилл.

– Потом спрятались в лесу. Обсохнуть надо было, решить, как выбираться из Баритии будем. А ночью услышали, что на перевале снова идет бой. Сунулись туда… – Мишка посмотрел на Кристиана и потупил глаза. – Граф Ризенштайн… его в замке, когда все началось, не было. Зачем-то в свое поместье ездил. А там, наверное, узнав о случившемся, и о приказе отца от кого-то… собрал всех воинов, что сумел найти и пошел на прорыв. Только четвертая часть сумела вырваться. Остальные там полегли…

Михаил встал и низко поклонился Кристиану. А потом… Потом братья остались одни, и Кирилл все-таки разревелся. Они сидели обнявшись, вспоминали родителей, сестер с братьями, которых больше уже никогда не увидят. И обоим совершенно не стыдно было своих слез друг перед другом – рядом ведь не было никого. Младший брат еще рассказал о своих знаниях от Создателей, но в тот момент это было не самым важным. **** Двое суток пролетели достаточно быстро – у них обоих был универсальный ускоритель времени – работа. Подполковник с раннего утра по распорядку "Волкодава" и до самой ночи тестировал исправность появлявшегося в доступе во все большем количестве отогревшегося оборудования лунной базы – надо признать, что качественная консервация и глубокая заморозка техники повлияли весьма положительно. Во всяком случае, вся остро необходимая для выполнения основных задач проекта аппаратура своей функциональности не потеряла. Впрочем, так как тестирование шло в автоматическом режиме – требовалось только запустить его, а затем проконтролировать результаты – на подробное ознакомление с документацией проекта времени у Затонова вполне хватало. Два похожих материка – Павел для простоты обозвал их Европой и Америкой, чтобы в будущем не путаться – предназначались для независимого развития модификантов, что существенно повышало вероятность успешного завершения всего проекта. Что-нибудь не так пойдет на одном континенте – не трагедия, на втором получится. Обе линии будут успешны – совсем хорошо! Тот, кто первым вырвется вперед, или подтянет второго до своего уровня, или тем или иным путем – вплоть до войны – подомнет конкурента. И уже вместе они начнут покорять космос. Впрочем,

контакт между материками был возможен только на достаточно высоком уровне технологического развития – мировой океан был очень бурным, и преодолеть его на деревянных суденышках было теоретически невозможно. С радиосвязью на Наташке тоже были большие проблемы – из-за высокого радиоактивного фона и практически непрерывных грозовых фронтов с молниями уровень помех зашкаливал. Третий континент, полностью находившийся в южном полушарии Наташки – Австралия по версии подполковника – изначально предназначался землянам. Мягкий климат на всей территории отлично подходил для проживания и расположения научных учреждений. Но, так как именно на нем были сосредоточенны довольно приличные месторождения урана, то, из-за еще более высокого уровня радиации, чем в Европе или Америке, специалисты "Генетик компани" решили не озабочиваться никакими планами относительно Австралии. Научатся модификанты строить металлические корабли, пусть сами и осваивают. Для них радиация не очень-то и страшна. Сами материки для населения Наташки тоже были скомпонованы довольно интересно. По форме они были похожи на огромные яйца с одним очень острым, направленным строго на север, концом. Именно там находились, прикрытые со всех сторон горными кряжами от злых ветров, небольшие долины, предназначенные для высадки и первоначального проживания модификантов-детишек. И там же, около этих долин и чуть южнее, были компактно сконцентрированы очень богатые даже по сравнению с земной Южной Африкой месторождения полезных ископаемых. Разве что нефти на севере континентов было явно недостаточно. Основные запасы "черного золота" были сосредоточенны заметно южнее экватора в относительно равнинной части обоих материков. И, опять-таки немного сдвинутые к югу, в центре обоих громадных континентов были большие пресноводные моря. С названием в Европе у Павла проблем не возникло – пусть будет по аналогии с Землей Каспийским. В конце концов – самое большое на родной планете пресное озеро. А вот американское море заставило задуматься. Обозвать Верхним, как самое большое пресноводное озеро в Штатах? Не катит. Виктория? Это громадное озеро вообще в Африке. Остается Гурон. Так тому и быть. Если честно, то география Наташки родила в душе Затонова какое-то пакостное впечатление. Почему? Хрен его знает. Что-то такое было в расположении как самих континентов, так и, в первую очередь, различных объектов на них. Павел оставил зарубку в памяти, обязательно разобраться с этим впечатлением, и перешел к следующим вопросам. А Сюзанна в это время въедливо вникала в разработки специалистов "Генетик компани", обязательно делясь с подполковником. Она, то восхищалась их решениями, то ругалась. Надо признать, что первого было больше.

– Представляешь, Паша, они выкинули все лишнее, что вынуждена была сделать природа, создавая человека эволюционным путем!

Затонов непонимающе посмотрел на нее, окинул взглядом стройную фигурку – даже пустотный комбинезон не мог скрыть все ее привлекательные выпуклости с изгибами – и честно признался:

– Не наблюдаю ничего лишнего.

Девушка заливисто рассмеялась и стала рассказывать. А он внимал, восхищаясь не столько ее объяснениями, хотя в них действительно было много интересного, сколько самой Сюзанной – ее милой улыбкой, роскошной белокурой шевелюрой, взлетающей шелковой волной при каждом движении головы, серым глазам меж пушистыми ресницами…

– Я не про какие-нибудь органы, а о внутриутробном развитии плода модификантов. Оно претерпело очень существенные изменения. Никаких промежуточных этапов, сформированных природой во время эволюции сначала животных, а затем человека. В первую очередь формируются мозжечок, средний, продолговатый и спинной мозги. Затем мост и оба промежуточных мозга – таламус и гипоталамус. А вот полушария большого или по-другому конечного мозга – это то, чем мы думаем – у плода появляются только перед самыми родами в зачаточном виде и растут затем у ребенка до шести-восьми лет, – девушка подняла взгляд на замершего неподвижно подполковника. – Ты чего?

– У нас здесь, – он постучал себя согнутым указательным пальцем по лбу, – столько всего по-напихано?

Сюзанна расхохоталась:

– У вас же в Космоакадемии краткий курс медицины был. Совсем ничего не запомнил?

– Только основы анатомии и способы оказания первой помощи, – смущенно признался Павел.

– Неуч, – с язвительной улыбкой резюмировала Сюзанна и продолжила:

– В общем, у плода формируются и растут только необходимые для раннего периода жизни органы – нервная и кровеносная системы, легкие, пищеварительный тракт, ну и зачатки все той же репродуктивной системы. А вот конечностей и большинства органов, которые у землян появляются уже на первых неделях развития эмбриона, у модификантов до рождения нет вообще. Так же, как и костей – одни хрящи и ничего более. Срок беременности всего неполных четыре месяца. Масса плода – триста-четыреста граммов.