Карай (Проводник С.Р.С.)
Шрифт:
Село, куда ехал Андрей, вытянулось в стороне от шоссе. Маленькая горная речка, скатываясь с камня на камень, делила село на две части. На правом берегу, в долинке, виднелись ряды светлых каменных домов, среди них было немало двухэтажных. Левый берег казался издали почти отвесным. В скалах Андрей увидел отверстия причудливой формы – круглые, прямоугольные, треугольные. Одни были настолько велики, что в них свободно могла въехать грузовая автомашина; другие, наоборот, так малы, что пробраться в них можно было только ползком. Они напоминали птичьи гнезда. «Да ведь это человеческое
В стороне от дороги Андрей увидел длинный навес, подпертый столбиками. Там копошились люди. Андрей остановил мотоцикл, приказал Караю лечь у колеса и, похлопав руками по коленям, пошел к навесу.
Колхозницы – все в платочках, чтобы пыль не попадала в волосы, – нанизывали длинными иглами на шнуры зеленые табачные листья. В таком виде листья вносятся в сушилки. На солнце они желтеют. Ни с чем не сравнить запах такого листа, растертого на ладони!
– Доброй удачи, работники! – Андрей снял фуражку.
– Здравствуйте! – приветливо отозвалось несколько голосов.
Колхозницы сидели на пенечках, на скамеечках, а то и прямо на земле, на соломе. Звеньевая, совсем еще молодая женщина, ходила с клубком шпагата в руках взад и вперед вдоль толстого бревна. В бревно на расстоянии двух метров друг от друга были вбиты огромные гвозди. Женщина наматывала на них шпагат. Затем она прорезала намотанный шпагат у обоих гвоздей острой косой и ловко разбросала колхозницам разрезанные куски.
– Расследовать приехали? – спросила звеньевая низким, почти мужским голосом.
– Точно, – сказал Андрей.
– Тут с утра много вашей профессии побывало. И даже во главе с начальником районного отдела.
– Так говорят же, что у вас произошло убийство!
Звеньевая нахмурилась:
– Мало ли что говорят…
Кто-то пододвинул Андрею чурбачок. Старушка, которая сидела на соломе и, казалось, работала ловчее всех других, бросила ему большое яблоко.
– Зачем это, бабушка? Я ведь не гость.
– Из наших колхозных садов, – строго сказала звеньевая. – Вы покушайте.
Андрей смущенно вертел яблоко в руках.
– Мне надо бы поскорее попасть к месту происшествия.
– И-и-и, – тоненьким голосом проговорила старушка, – давно уж в нашем селе не было таких происшествий! Вот беда нежданная нагрянула…
– Кого же убили? – насторожился Андрей.
– Убитого пока не нашли.
Больше Андрею не пришлось ни о чем спрашивать. Колхозницы разговорились и сами спешили рассказать ему о происшедших событиях.
Вот какое случилось дело. Группа колхозников собиралась выехать в Москву, на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Сельский магазин привез много товаров – пусть участники выставки приоденутся поизряднее. Мужчины хотели купить новые костюмы повиднее, женщины требовали шелковых платьев и модельных туфель. Поговаривали даже, что надо выписать из Еревана портных: как-никак люди в Москву собираются. Целый день магазин бойко торговал, но всего распродать не успел. И вот минувшей ночью магазин ограбили. Самое удивительное, что исчез сторож. Подозревают, что его убили.
– Сторожа как звали?
– Вахтангом, – сказала старушка. – Он мой ровесник был. Бедный Вахтанг!
– Семью имел этот сторож?
– Нет, он одинокий.
– Товарищ милиционер, – звучно проговорила звеньевая, – этот сторож – мой дядя. Так что вы про него плохого не думайте.
Старушка тут же начала объяснять Андрею, что звеньевая Марьямик – Героиня Труда и участница Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Лучший во всей Армении табак именно она выращивает. Уж к тому, что она говорит, надо прислушаться.
Марьямик спокойно прервала ее:
– Вы меня, тетя Парандзем, перед милицией не расхваливайте. Милиции даже вовсе и не к чему знать, кто я такая. А вот чтобы милиция не путалась на ложном следу, я сама скажу: сторож не при чем. Он чистый человек, вечный труженик. Мог бы по своим летам и не работать – в моем доме для него всегда нашелся бы и теплый угол и вкусный кусок. У меня всего хватает. – Марьямик вскинула голову. – Да он никому не хотел быть в тягость. Так что пусть милиция в другом закоулке поищет.
– В Москву когда собираетесь? – спросил Андрей.
– Задержалась я, – независимо ответила Марьямик. Видно было, что эта женщина знает себе цену. – Теперь моя поездка от вас зависит. Вы должны мне обелить дядю Вахтанга, живой он или мертвый. Может, кто-нибудь на него плохую мысль в уме держит: мол, не действовал ли он заодно с преступниками? Так чтобы эта глупая мысль ушла без остатка! – властно закончила она.
– Постараемся выяснить правду, – пообещал Андрей, – а уж потом посмотрим, приятная будет эта правда или нет…
Он попрощался, пошел к мотоциклу. Карай заскулил, увидев его.
Поехали дальше.
Дурманный абрикосовый дух висел над деревней. Почти все домики с пристроенными позади них деревянными верандами были окружены садами. На плоских земляных крышах сушились абрикосы.
У края села, возле дома с каменными приступочками, валялись бочки из-под керосина и пустые ящики. Тут стояла толпа. Наметанным глазом Андрей определил: «Вот оно, место происшествия. Сельский магазин!» Он остановил мотоцикл в сотне шагов от магазина, вылез и взял на поводок Карая.
– Милиция прибыла, – приветливо объявил он колхозникам, которые оказались поближе. – Какие у вас тут происшествия?
Люди заговорили разом:
– Убийство у нас… Ограбление было… Ночью в магазин залезли…
Морщинистый старик в шевиотовом пиджаке с круто подложенными плечами – видно, сыновний пиджак – спросил:
– Найдет ли преступников эта твоя ученая собака?
– Приложим силы, – сказал Андрей.
– Ну, я сомневаюсь. Она, конечно, хорошая собака, ничего не скажешь, но у нас земля легкая, духа не держит. Собака, которую привели из района, ничего не смогла найти.