Карающая длань
Шрифт:
Когда я открыла их, то увидела стоящую передо мной на коленях женщину. Склонив голову, она прижимала к себе дрожащих всем телом худеньких, бледных, как привидения, мальчиков-близнецов лет пяти, над которыми густым роем кружились черные мушки «вуали смерти».
– Встаньте! Немедленно! – мне с трудом удалось поднять ее.
– Госпожа, умоляю! – она обожгла мое лицо взглядом, полным ужаса, мольбы и храбрости матери, готовой на все ради спасения детей, потому что я была ее последней надеждой. – Умоляю! – женщина подтолкнула ко мне малышей.
Лейкемия, без труда распознали вибриссы. Мне не пришлось долго
Запястье пришлось рвать зубами. Опустившись на колени, мне удалось напоить одного. Передав его матери, я заметила, что «вуаль» исчезла, взяла на руки второго, увидела ее полыхающие ужасом глаза и обернулась. Киллиан приближался к нам со скоростью, которая и не снилась простым смертным.
– Саяна, не смей! – донес ветер его рев.
Глядя ему в глаза, я занесла рану над личиком ребенка, надеясь, что успею. Кровь скользнула ему в рот. Когда разъяренный Ангел подскочил ко мне, дитя уже спало на руках матери. Я успела.
Тяжелая пощечина уронила меня в грязь. Мужчина бросился за убегающей женщиной, но мои руки вцепились в его лодыжки.
– Стой! – рванув на себя что было сил, мисс Хайд уронила и его в грязь и, нырнув рыбкой, легла сверху. – Киллиан, успокойся! Если убьешь их, никогда не прощу!
– Саяна!!!
– Со мной делай, что хочешь! Но если тронешь их, – мое лицо вплотную приблизилось к его лицу, – сладко никогда не будет!
Киллиан впился в мои губы и перевернул меня на спину. Я не сопротивлялась. Он разорвал платье, прокусил плечо и слизнул кровь, довольно урча. Колготки и трусики полетели прочь. Не церемонясь, мужчина грубо вошел в меня и яростно задвигался внутри, подчиняя и наказывая.
Я дождалась его стона в конце и прижала к себе, чувствуя, как из него уходит злость. Одним рывком поднявшись, Киллиан подхватил меня на руки. Положив голову на его плечо, я молчала. Он принес меня в комнату, посадил на кровать и пошел к двери.
– Киллиан! – мужчина остановился, но не обернулся. – Пожалуйста, наказывай меня, но не трогай их. – Я встала и погладила его по спине. – Обещай, что не убьешь их, умоляю!
– Обещаю. – Глухо ответил он.
– Спасибо! – у меня вырвался вздох облегчения.
– Я не буду убивать их. – Киллиан резко развернулся. – Это сделаешь ты!
– Что?.. – я отшатнулась от него.
– Таким будет твое наказание! – мужчина вышел за дверь.
Глава 4 Шахматы Часть 3
Остаток ночи я просидела на кровати, не сводя глаз с двери. Сердце забило чечетку, когда она вновь открылась. Вспомнилось странное ощущение, охватившее меня в первое утро в замке – словно я на утлой лодчонке в океане, а подо мной проплывают огромные монстры, один взмах хвоста которых может разнести лодку в такие мелкие щепки, что они не сгодятся даже на лучину для костра. И вот одному из этих глубинных чудищ приходит в голову мысль почесать о мою лодку спину – уже чувствуется, как дрожит бедное суденышко, грозя перевернуться.
Под заунывные стоны павлинов за окном – будь они неладны, эти вестники несчастья, я посмотрела на парня в красной ливрее.
– Господин приказал вам... – не поднимая глаз, начал он.
– Спуститься к завтраку? – раздраженно хмыкнув, перебила мисс Хайд. Нервы сбоили. Вибриссы орали благим матом.
– Нет. – Сбившийся «лакей» растерянно посмотрел на меня, тут же покраснел, отвел взгляд и пробубнил в пол, – господин приказал вам прийти в игровую комнату. Следуйте за мной.
– Хорошо, идем. – Мы спустились по каменному серпантину лестницы, и началось очередное петляние среди бесконечных гостиных, холлов и коридоров. – Как вас зовут? – без надежды на успех отправила я вопрос в красноливрейную спину. Но спина неожиданно замерла. Парень медленно обернулся.
– Я… Натаниэль.
– Очень приятно, Саяна.
– Те мальчики, которых вы спасли…
– Они живы? – сердце застучало в горле. – А их мама?
– Все живы. – Он несмело улыбнулся. – Спасибо Вам, госпожа! Это мои племянники.
– Рада помочь. А теперь идем, не будем злить сам знаешь кого.
– Вы правы. – Парень вздохнул, помедлил и выпалил, – будьте осторожны, госпожа! Он что-то задумал. Недоброе.
– Не сомневаюсь. – Мы молча зашагали вперед.
Мысль о том, что Киллиан не тронул женщину и близняшек, грела мне душу. До тех пор, пока я не прошла вслед за Натаниэлем в залитый солнцем огромный зал, где на одной стороне жались друг к другу слуги, потупившие голову, а на другой в кресле-троне с неизменными львиными лапами, закинув ногу на ногу, восседал Хозяин.
Я вгляделась в него, однако лицо мужчины было непроницаемо. Но взгляд, что скользнул по мне острым клинком, не предвещал ничего хорошего. Скорее даже, обещал обрушить на мою голову небо – для начала. Кудряшки, смягчающие острые черты лица и делающие его симпатичным, были укрощены и тщательно зализаны назад.
Проснувшийся инстинкт самосохранения, который, признаюсь честно, крайне редко срабатывает у госпожи Ангела, истерически голосил матом, призывая, умоляя, приказывая бежать прочь без оглядки – и как можно скорее.
Потому что меня насквозь прожигало пылающими глазами не просто дитя двух падших Ангелов Смерти, не только существо вне закона – и людского, и божьего. Это была ненависть, злость, обида, переплавленная в форму человека, заточенная в физическую оболочку, в которой ей явно не хватало места.
Вчера ночью он приоткрылся мне – впервые за Бог знает сколько тысячелетий. А я, дав кровь близнецам, воткнула острый нож в эту едва заметную брешь в тщательно наращенной броне. Чем причинила неимоверную боль и предала – по его мнению. Являясь живым воплощением момента «где тонко, там и рвется», мужчина лишь ждал момент, чтобы излить переполнявшую душу злость. И объект, что примет на себя всю мощь его ярости. Время пришло. А объектом придется стать мне.
Глава 4 Шахматы Часть 4
До блеска натертый пол из больших черных и белых квадратов, в который я в панике уставилась, прыгал перед глазами. Когда я подняла голову, Киллиан стоял передо мной.
– Каждое твое действие имеет последствия, Саяна. Сегодня ты это запомнишь навсегда.
– Они ни в чем не виноваты. Наказывай меня!
– Это ты привела их сюда, когда ослушалась моего приказа. – Его голос был обманчиво мягок и тих – как удав, что медленно, но верно обвивается вокруг жертвы гладкими кольцами.