Карающая длань
Шрифт:
– Саяна? – Киллиан непонимающе уставился на меня.
Сидя за большим столом опять же на львиных лапах – у него, видимо, к ним слабость, он мял в руках какую-то бумажку. Оригами. Может, я ошибалась, и вовсе не Джокер поставлял мне фигурки?
– Так это ты оставлял ту бумажную ерунду?
– О чем ты?
Я рассказала ему о черных крыльях, колокольчике, и прочих «посланиях» и повторила вопрос:
– Так это был ты?
– Нет. – Мужчина нахмурился и задумчиво пробормотал, – как он проскальзывал мимо меня? Я почти год
– Год?!
– Я оберегал тебя, а ты еще и недовольна? – Киллиан скривился.
– Оберегал? – вспыхнула я. – Использовал как приманку!
– Да, и все бы получилось, но тебе взбрело в голову выйти за Драгана, видите ли!
– Так ты только поэтому?..
– Мать моего ребенка не может быть запятнана браком с санклитом! – громыхнул он, вскочив.
Мисс Хайд сжала зубы, кипя от возмущения. Мужчина закрывается в ответ на мои вспышки гнева. Нужно быть умнее. Спокойнее. Хитрее. Но, черт возьми, у него талант выбешивать меня до белого каления!
– Знаешь, мне нравится, когда у тебя кудряшки. – Я улыбнулась. Сегодня его волосы не были зализаны назад, как у итальянского мафиози, и симпатичная шевелюра делала Киллиана совсем другим человеком.
– Да? – он замер в замешательстве от такого резкого поворота.
– Тебе идет. – Я подошла ближе и протянула руку. – Можно?
– Можно. – Цепкий взгляд не отрывался от моего лица, пока ладонь касалась мягких кудряшек.
– Киллиан, я пришла, чтобы поговорить с тобой.
– Тебе что-то нужно?
– Чтобы ты кое-что понял. – Уже напрягся. – Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка, верно?
– Да.
– Женщине нужны подходящие условия, чтобы забеременеть. Безопасность, забота мужчины, его ласка и любовь. Понимаешь? Тогда организм не будет мешать. А если все наоборот – он отторгнет эмбрион, потому что выживание важнее.
– Я подумаю об этом. – Потомок ангелов отвел глаза.
– Спасибо. – Мне пришлось сжать в кулак все свои чувства, чтобы не скривиться, и убедительно поцеловать его в щеку. Цепкие лапы сразу же притянули меня к себе. – Не сейчас. – Торопливо сказала я.
– Почему?
– Забота. Безопасность. Любовь. Ласка. Помнишь?
Мужчина скрипнул зубами, но не стал настаивать.
– Я приду ночью.
Глава 3 Нить Ариадны Часть 3
На свежем воздухе меня перестало подташнивать. Как же сложно изображать симпатию к собственному насильнику! Но, кажется, мне удается. Надо развивать успех и не запороть все вновь. Что это за звуки?
Аллея с белыми скамейками привела меня к садовнику, который напевал что-то себе под нос, сгребая шуршащие листья осенней расцветки.
– Здравствуйте. – Я улыбнулась и подошла ближе к нему.
Старик с черной бородой до отсутствующей талии кивнул, застенчиво улыбнулся и, пристально оглядевшись по сторонам, соорудил из огромных кленовых листьев букет и протянул мне.
– Спасибо. – От такого милого жеста настроение поднялось само по себе.
Дед кинул, слегка поклонился и, шустро орудуя граблями, двинулся дальше по аллее, мурлыкая какой-то незнакомый мотивчик. Мое внимание привлекла воздушная, невесомая на вид конструкция из стекла и тонких стальных перемычек с куполами как у соборов. Что это, интересно? Я зашагала к ней.
У входа росли тюльпаны, кивающие в такт ветру головками мрачно-фиолетового цвета. Никогда таких не видела. А, кажется, поняла – это оранжерея! Я зашла внутрь. Здесь было душно и влажно. Витающие в воздухе тонкие цветочные ароматы смешивались с прозаическим запахом навоза в ядреное амбре, от которого слезы лились из глаз сами по себе. Где-то журчала вода. Ворчливо жужжа, над цветами всех оттенков радуги кружили крупные пчелы. Видимо, на острове есть своя пасека.
Я прошла вдоль длинных рядов с растениями, большинство из которых были мне неизвестны, размышляя о том, что Киллиану, видимо, не чуждо чувство прекрасного. Иначе зачем ему оранжерея? Ведь не только ради того, чтобы вазы в коридорах не пустовали, наверное.
Сердце сжалось, когда на глаза попались разноцветные ирисы. Никогда не забуду тот букет, что Горан подарил, когда держал взаперти в своем доме. Я погладила хрупкие лепестки причудливого цветка насыщенного голубого оттенка, едва касаясь.
Как же соскучилась по тебе, мой хорватский вулкан! Хочу, чтобы ты сжал меня стальным кольцом сильных рук, уткнулся лицом в волосы, обжигая шею дыханием, протяжно застонал, когда моя рука скользнет в твою шевелюру, задрожал всем телом…
– Любишь цветы? – раздалось за спиной, заставив вздрогнуть. Киллиан. Когда этот монстр успел подкрасться?
– Люблю. – Ответила я, обернувшись.
– Почему? – мужчина протянул руку к ирису, которым я любовалась.
– Потому что они красивые.
– Они ничтожны. – Его ладонь смяла цветок. Когда он разжал руку, ошметки лепестков полетели в грязь у его ног.
– Тем дороже их красота. – Прошептала я. Но тебе этого никогда не понять.
– Ты странная.
– Может быть.
– Чего ты хочешь, Саяна? – мужчина приподнял мой подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
Домой, к Горану, едва не выпалила я.
– Уважения, заботы, безопасности, нежности. – Вместо этого прошелестели губы.
– Если я дам это тебе… – Киллиан помолчал. – Ты сможешь привыкнуть ко мне? – он притянул мое тело к своему. Я вздрогнула. – Ты боишься? Чего именно?
– Что ты сомнешь и бросишь в грязь все, что мне дорого. И меня саму.
– Саяна, ты бессмертна. Никто не сможет…
– Ты не понимаешь. – Перебила я. – Убить можно не только физически. Если растоптать душу, измучить страданиями, лишить всего, что имеет смысл, сломать, тоже можно уничтожить.