Карьера требует жертв
Шрифт:
После непродолжительного молчания ответил сам хозяин особняка, который с похмелья не выбирал выражения так же, как и вчера, когда был пьян:
– То есть ни у одного из людей, которым я плачу огромные бабки, нет соображений, что делать дальше. – Это был не вопрос, а утверждение, и с ним было трудно не согласиться.
Доктор закончил перевязку, залепил пластырем рассеченную бровь и посоветовал обойтись без физических нагрузок в ближайшие пять дней. Он сказал это, потому что должен был, но глаза мужчины выдавали его понимание касательно того, что телохранитель вряд ли обойдется без физических нагрузок. Видимо, это был личный врач Василевского.
– Спасибо, Михаил Петрович, – этой фразой Глеб дал понять, что доктор может идти.
Вслед за ним ушел и сам хозяин, напоследок сказав:
– Как только что-нибудь придумаете, сообщите мне.
Глеб оставил нас троих размышлять над тем, что же делать дальше.
До меня дошло, что Кирилла нет с нами.
– Василий Михайлович, где ваш друг?
– Кирилл уехал, потому что в его услугах пока нет нужды. Да и потом, хоть он и перестраховался по всем фронтам, ему нужно залечь на дно, так как Прохорова наверняка подняла бучу из-за того, что ее охранники не вернулись. Теперь она знает о вас, Женя, понимает, что вы выбрались живой, поэтому вам нужно быть вдвойне осторожной. Если она и хочет убить Глеба, то теперь ей необходимо устранить еще и вас.
– И рассматривать вариант с заявлением в полицию тоже не стоит? – спросил Олег.
– У Жени нет никаких доказательств того, что с ней приключилось. Записи с камер видеонаблюдения в клубе уже удалены, в этом нет сомнения. Ее вещи уничтожены, отсутствие охранников Прохорова легко объяснит текучкой кадров. Если бы Кирилл не уничтожил машину, ее можно было бы использовать, но тогда Валентина раскрыла бы самого Кирилла, и ему пришлось бы не просто залечь на дно, а отправиться в бега. Такого я допустить не могу, – Прусс вкратце рассказал очевидные вещи.
– Мне нужно позвонить тете, – сказала я, внезапно осознав, что Милу могут найти.
Несмотря на то что у нас с тетей нет совместных фотографий, которые можно найти в Сети, Валентина Прохорова и ее прихвостни могут найти что-то, что свяжет ее со мной.
– Да, конечно, сегодня утром я распорядился, чтобы вам привезли новый телефон, он на столе.
Как объяснить Миле, что на какое-то время она должна покинуть дом и, желательно, уехать из города? Какую причину указать?
Не успеваю я придумать правдоподобную отмазку, как слышу максимально мудрый ответ:
– Я не буду допрашивать тебя, но если ты говоришь, что нужно уехать, то я уеду, куда уж деваться. Надеюсь только, что этот сюрприз связан с появлением в твоей жизни жениха. Вдруг я вернусь, а ты такая: «Мила, я выхожу замуж, вот он – мой суженый, который невероятно красив и, вероятно, богат».
– Ха-ха-ха. Умеешь ты подбодрить в непростой ситуации. Могу только сказать, что все это связано с парнем. Даже не с одним. И с одной ужасной женщиной. В общем, меня окружают странные мужчины и ужасная женщина. Но все будет в порядке, обещаю.
– Надеюсь. Береги себя, Женечка, а я пошла собирать вещи. Позвоню тебе, как буду на месте.
– Хорошо, пока.
В своей работе я меньше всего люблю, когда приходится врать или недоговаривать близким людям. Никого ближе Милы у меня нет, и как же хорошо, что она понимает все риски. Наверняка тетя волнуется за меня. А я волнуюсь за нее и сделаю все, что в моих силах, чтобы ей никто не навредил.
Я возвращаюсь к Василию и Олегу, Глеб как раз спустился, чтобы сделать себе еще кофе, так что все странные мужчины в сборе.
– Итак, мы предполагаем, что Валентина Прохорова хочет убить Глеба, и точно знаем, что она хочет убить меня. За особняком уже могут следить ее люди, ожидающие, когда я из него выйду, чтобы проследить за мной и разобраться в темном переулке. Это значит, что пользоваться я буду не главным и даже не запасным входом, а третьим.
– Такого входа нет, – как обычно без всяких эмоций, отвечает Прусс.
– Сойдет и забор. Нам нужно доказать, что я не работаю на Глеба. Я буду держаться в тени, на людях твой телохранитель – Василий Прусс. Перестань обижаться на него и в чем-то подозревать, он – свой, – я решаю сказать это, несмотря на то, что Михалыч явно ведет свою игру.
Конечно, моя уверенность в порядочности Прохоровой меня подвела, но сейчас я уверена, что замысел Прусса – вовсе не убийство своего подопечного. Да и потом ему нужно доказать, что я ни в чем его не подозреваю.
– Василий Михайлович за моей спиной обзавелся шпионом. Из-за его действий и подслушанного телефонного разговора я посчитал, что он в сговоре с Прохоровой, – Глеб перестал утаивать свои подозрения. – Что ты на это ответишь, дядя Вася?
Прусс поднялся с видом человека, которого разочаровывают слова его подопечного, и сказал:
– Я нанял Кирилла втайне от вас, чтобы вы не испортили его прикрытие своей импульсивностью. Разговор, который вы услышали, я вел с Кириллом. Велел ему продолжать делать вид, что он верен Прохоровой, и собирать информацию об этом чертовом «Вольво». Он ничего не нашел. Если я что-то и скрывал от вас, то только для того, чтобы защитить. Я не собираюсь убивать вас, потому что люблю, как родного сына.
Повисло неловкое для нас с Олегом молчание.
Может, тот телефонный разговор и правда был с Кириллом? Нет, Женя, не спеши верить проникновенным речам. Я уверена только в том, что если Прусс все-таки лжет и по каким-то причинам хочет избавиться от Глеба, то сейчас он этого делать не станет, ведь точно знает, что я ему не доверяю и сразу буду подозревать в убийстве.
На Василевского слова телохранителя произвели впечатление, но он сказал без всяких эмоций:
– Хорошо, пусть будет так.
– Отлично, у вас еще будет время поговорить по душам. Выходите в люди, только если есть острая необходимость, дела в клубе, которые могут быть решены без вашего вмешательства, лучше поручить доверенным лицам. Мы с Олегом пока что продолжим искать Арину Вишневскую.
В этот момент Пруссу звонят, и он отходит в сторону.
Мы терпеливо ждем, когда он подойдет вновь. Он возвращается и говорит: