Карфаген 2020. Полигон
Шрифт:
— Там должна быть вода, — говорю я для наблюдателей. — И может быть золото. А могут — инструменты… правда, они уже рассыпались от времени.
— Но в каменоломнях же темнота, а факела у тебя нет.
— Ты все правильно понял, дружище, — похлопываю его по плечу. — Давай пустые фляги и не вздумай за мной идти. Если задержусь на час и дольше, возвращайся один. Я не сунусь далеко. А ориентируюсь по поворотам неплохо, не заблужусь.
Здравствуй, сырая прохлада подземелий! Отступает тревога о будущем, медальон Элиссы остывает. Я дома, я в безопасности. Закрываю глаза, чтоб привыкнуть к темноте, шагаю по ступеням
Открываю глаза посреди темного коридора и, победив желание просто задержаться, расслабиться, иду вперед, удерживая в голове направление. Как обычно в абсолютной темноте, света браслета недостаточно, чтоб разглядеть детали, маячат только силуэты. Ноги цепляются за что-то, я падаю, успевая сгруппироваться.
Посреди коридора в обнимку лежат два скелета, очень старых. Кожа на них давно усохла, почернела, покрывшись плесенью, одежда рассыпалась трухой, только волосы сохранили цвет.
Здесь жили озверелые? Почему бы и нет. Как трикстеры в подземельях, они прятались в каменоломнях, но все равно не выжили, причем их перебили задолго до нашего появления, и скорее всего, это был газ. На всякий случай обыскиваю трупы, но оружия и инструментов при них не нахожу.
Знали ли организаторы о том, что под Полигоном — лабиринт каменоломен? Конечно. Думали ли они, что кто-то разыграет эту карту? Очень вряд ли, ведь фонарей и факелов у нас нет, и мы никак не сможем блуждать по лабиринту в абсолютной темноте. Уверен, наблюдатели и сейчас не догадываются, зачем я поперся в каменоломни.
По моим прикидкам, до лагеря гемодов таким темпом минут восемь, включаю внутренний таймер и держу направление, ведь очень важно не ошибиться, не проскочить нужный поворот. Но мне везет: коридоры тут прямые, длинные, и всего один этаж.
По пути встречаю три заваленных камнями подъема наверх, и воодушевление сходит на нет. Скорее всего, в лагере гемодов спуск в каменоломни тоже замурован, но я должен увидеть это собственными глазами, вдруг все-таки как-то можно пролезть? Это было бы спасением.
Минут пять кружу по коридорам, запоминаю повороты, и наконец нахожу лестницу наверх, и она не завалена! Каменные ступеньки, узкий лаз, впереди чернота. С замирающим сердцем поднимаюсь до тех пор, пока не упираюсь в вертикальную железную дверь, провожу ладонью по шершавой поверхности, стряхивая струпья ржавчины. Очень старая. Наверное, сохранилась с тех времен, когда в подземельях жили озверелые.
Сердце пропускает удар. Если получится, это будут самое короткое шоу в истории.
Глава 16
Неприступная крепость
Толкаю дверь — она ожидаемо не поддается. Приваливаюсь к ней всем весом — никакого результата. То ли заварена, то ли забаррикадирована. Упираюсь в нее рукой с браслетом, в слабом свете ищу замочную скважину… Ничего. Еще пару раз упираюсь в дверь, бью ее кулаком. Без толку.
Открыть ее если и можно, то только изнутри. Забыв о том, что надо набрать воды, бегу назад, вылетаю на поверхность и, ничего не объясняя Вэре, оглядываюсь в поисках самой высокой точки, мне нужно знать, что там, за забором, в лагере гемодов, но все холмы очень далеко, оттуда не увидеть двор и количество зданий.
Да, я слышал, что забор охраняют дроны, и на базу не пробраться, но сейчас, ощутив вкус надежды, я не готов с ней расстаться. Надо увидеть своими глазами, сколько их, каких они моделей. Вдруг можно их как-то уронить, учитывая мои техномагические способности.
Широким шагом иду к забору, Вэра топает следом, я не слышу, но чувствую его за спиной. Когда до забора остается шагов тридцать, вижу трех дронов, зависших на расстоянии метров пяти друг от друга, и как минимум еще штук шесть с другой стороны.
Слишком много. Если все они упадут, когда я приближусь, это вызовет массу вопросов и интерес к моей персоне сильных мира сего, и правду из меня достанут — существует много средств, чтобы развязать язык. А потом меня просто препарируют, чтоб понять, почему такая полезная программа прижилась именно у меня.
— Не получится, — вздыхаю я. — Идем к себе, сделаем нашу крепость неприступной, пусть задолбаются штурмовать.
По дороге находим оазис, окруженный четырьмя невысокими пальмами. Пока я наполняю баклажки грязной водой, Вэра рубит деревья — для стрел, потому что ресурса, чтобы держать оборону, мало. Особенно мало воды.
В свою локацию возвращаемся мы часа в три дня — так говорит Вэра, умеющий определять время по солнцу. Он вскидывает руку и, пригибаясь, устремляется к холму, где заметил движение, я бегу следом, прикрывая его.
— Отбой. Свои, — гудит он и поднимает руку, приветствуя Эристана, размахивающего связкой змей.
Рядом с ним будто из-под земли появляется маори Тейн с арбалетом, улыбается, обнажая ослепительно-белые зубы. Эристан несется к нам, лицо у него, как у ребенка, который собирается поделиться радостью с родителем.
— Тейн просто демон! Он, прикиньте, взглядом змею останавливает! Если я вижу, мои уползают, а он зырк — и замерла змея! — Морща нос, Эристан чешет щеку и снимает пласт облезающей после ожога кожи. Нос у него уже весь облупился и теперь пятнистый: пятно розовое, пятно бежевое, пятно коричневое, веснушчатое.
Танцующей походкой приближается темнокожий Тейн, все так же улыбаясь.
— Надана вернулась? — спрашиваю я.
— Два часа как, — отвечает Эристан, показывает мне пять змей. — Смотри, какие жирненькие! Теперь точняк с голоду не сдохнем! А у вас там что?
— Идем в крепость на военный совет. Многое нужно обсудить. Далеко до нее?
— Не, вон за теми холмами, Лекс велел далеко не уходить. Таки че, уже назад? — На его детском лице проступает разочарование.
— Ненадолго. Потом продолжите.
Мы с Вэрой трусцой бежим в указанном направлении, охотники по ходу дела прочесывают окрестности. Радостный вопль Эристана свидетельствует о том, что его усилия увенчались успехом.
В крепости вовсю кипит работа: тибетец Инджо катит к распахнутым воротам огромный камень, уперев руки в боки, его ждет какой-то новый мужик, лысый, мускулистый, квадратный. Подойдя ближе, узнаю Аркана. Точнее, программа его идентифицирует, если бы не она, может, так и не узнал бы. Он обрил волосы и бороду и превратился в другого человека. Как и у Эристана, все открытые участки его тела покрыты лоскутами облезающей кожи.