Карфаген 2020. Полигон

Ратманов Денис

Центральная крепость ничем не отличается от нашей: те же трехметровые бетонные стены, ветра нет, и бежевый флаг висит линялой тряпкой. Как и в прошлый раз, мы поднимаемся на самый высокий холм, чтобы осмотреть окрестности прежде, чем идти на переговоры, и за чередой холмов взгляду открывается еще один огороженный лагерь, причем забор не из таких серых плит, а, похоже, из местного желтоватого камня.

— Гемоды, — констатирует Вэра, и мы спускаемся по склону, движемся к крепости, стараясь не уходить далеко от нагромождений камней древнего города, где при необходимости можно

было бы укрыться.

Защитники обнаруживают нас метрах в пятидесяти от крепости.

— Эй, стоять! — кричит дозорный, и мы останавливаемся, чуть смещаясь к каменной глыбе.

Жаль, мы далеко, и не слышно, о чем говорят защитники крепости, но однозначно наше появление обсуждается.

— Проваливайте, — спустя минуту радостно объявляет дозорный.

— Мы парламентеры из другой крепости, — сходу открываю карты я. — Пришли заключать союз, у нас есть что вам предложить.

И снова минутная тишина. Мы с Вэрой стоим, как на судилище, плечи сводит от напряжения. А пауза все длится и длится, и мне кажется, что слишком долго, пора бы уже выдать какую-то реакцию.

— Это с какой крепости? — В голосе переговорщика чувствуется интерес, но не искренний, гаденький какой-то интерес, и проснувшаяся интуиция велит мне разворачиваться и проваливать, но ход уже сделан, и партию надо доиграть если не до конца, то до логического завершения.

Дроны над нами оживляются, снуют туда-сюда — тоже тревожный знак. Прикрыв рот рукой, говорю Вэре:

— Одному мне кажется, что дело нечисто?

Невозмутимый карталонец поводит плечом.

— На их месте я вел бы себя так же.

Интуиция вопит, что не нужно откровенничать с незнакомцами, и я отвечаю на вопрос дозорного:

— С юга идем.

Поначалу я хотел сразу напугать хозяев крепости злобным Рамоном, теперь же что-то меня останавливает. Со скрежетом открывается створка.

— Заходите, поговорим!

Отдаю арбалет Вэре, он отходит дальше, а я неторопливо иду к распахнутой створке ворот, как в разинутую пасть чудовища, готового меня сожрать. Убивать меня вряд ли станут. Скорее всего, попробуют расположить к себе. Расспросят, сколько людей в моей крепости, какое у нас оружие, нашли ли мы фрагмент, выпытают, что я вообще знаю о делах на Полигоне, а вот потом… А потом либо перережут мне горло, либо заключат мнимый союз, либо отправят со мной диверсионный отряд, который ночью откроет ворота своим.

В любом случае шансов, что сейчас меня оставят в живых, больше. К тому же, если проникну за ворота, я посмотрю, сколько в крепости человек и как они вооружены. Здравый смысл убеждает начать с убийственных аргументов, что северная крепость разграблена людьми Рамона, и такая участь ждет всех, но интуиция, как истеричная баба, виснет на шее, убеждает бежать, закрывает мне рот.

Верчу головой по сторонам, переступая через темно-бурую лужу засохшей крови, уже присыпанную пылью, отмечаю, что все вокруг крепости истоптано — ее уже пытались брать приступом и либо не преуспели, либо наоборот.

Вхожу в ворота, и медальон на шее нагревается, печет огнем. Хочется остаться здесь, поближе к выходу, но под пристальным наблюдением арбалетчиков на стенах направляюсь в середину крепости, на пороге модульного здания сидит раненый с перевязанным плечом, узнаю в нем трусишку-Кюрикса, который во флаере закатил истерику при десантировании.

Становлюсь между двумя модульными зданиями, чтобы вокруг меня было по десять метров, и все попали в радиус действия программы. Есть контакт! На поле зрения накладывается графическое изображение пространства с красными силуэтами гипотетических врагов. Девять человек, на одного больше, чем нас, причем на улице трое, их я уже видел: двое на стенах, Кюрикс во дворе, остальные столпились в здании позади меня в одном месте, смотрят из окна. Арбалетчики на стенах далеко, их имен мне не видно.

Наконец от толпы смотрящих в спину отделяется силуэт. Оборачиваюсь на скрип двери: ко мне выходит голый по пояс мужик с курчавой черной бородой, монобровью и смоляной косой.

— С южной, говоришь, крепости… — бормочет он и смотрит пристально, как коллекционер — на любопытный экспонат. Его зовут Тор, и с ним мы точно не пересекались в Чистилище.

— Ты здесь главный? — беру инициативу в свои руки. — И сколько вас здесь?

— Хм, — он потирает бороду, — нет, не я. Сейчас он придет.

— Вы рассчитываете выстоять? — продолжаю я. — Все равно нужно пять фрагментов, а у вас он один. Победить можно только очень большой группой, и кто-то, уверен, уже ее собирает.

— У нас ни одного фрагмента, — говорит Тор. — Крепость пустая, мы перерыли все.

— Тем более. Чем нас больше, тем выше шансы на победу, — продолжаю я.

Обвожу взглядом двор и замечаю лужу крови у стены. Однозначно эту крепость брали дважды, и защитники не сказали, куда спрятали фрагмент… Или его действительно нет, это новая фишка организаторов? Тор все время поглядывает в окно за мою спину, где собралась основная часть группы.

Я стараюсь сделать вид, что расслабился, сажусь на корточки в тень, представляюсь. Похоже, убивать меня не будут, но золотой медальон с головой Танит по-прежнему раскаленный, хочется засунуть руку за шиворот и почесаться. Из-за спины выходит мускулистый мужик, бритый, с пучком желтых, будто выжженных солнцем, волос на макушке, становится напротив меня, скрестив руки на груди, и горячая волна прокатывается по позвоночнику:

Мремике Ройфу, 34 года

Уровень 2, ступень 5, тренер…

Его упоминал смертельно раненый парень в северной крепости: он и человек со шрамами, представились парламентерами и всех вырезали, фрагмент забрали. А Инджо говорил, что главарь самой сильной банды «Рамон, такой, весь в шрамах». Теперь понятно: центральную крепость захватил Рамон и оставил своего доверенного, а сам, наверное, сидит в восточной. Интересно, уполномочен ли Мремике принимать решения?

Пожимаем друг другу руки, я представляюсь, и Мремике демонстрирует крайнюю заинтересованность в союзе, расспрашивает, что да как у нас в крепости. Из правды рассказываю то, что они и сами знают: северная крепость взята штурмом, предполагаю, что это сделал кто-то сильный и предлагаю объединить усилия, тем более, фрагментов в центральной крепости нет.